Александр Царегородцев - Карманный архимаг

Все это было конечно хорошо, но пока ничего кроме эстетического удовольствия мои занятия мне не приносили. Усталость получить я так и не смог, даже прозанимавшись весь цикл построением высших заклинаний. Но так было только до поры.

Настя уже почти смирилась с утратой своего верного друга. И как папа и сказал — И раньше без всего этого обходились и ничего — жили. Вот и она жила по мере возможностей, заменив старый смарт на велосипедные прогулки. К счастью, старшая тоже была не прочь прокатиться с ветерком. И они на пару гоняли по весенним улицам, распугивая стайки голубей и неповоротливую малышню. Про свой смарт она хотела больше не вспоминать. А чтобы закрепить это на деле, подарила его младшей сестре на игрушки. У той все равно по малости лет не было даже простого телефона. А тут, пусть и не рабочий, но все же сматрфон. Радости ребенка не было предела. Она играла с ним как с рабочим. Даже заряжать оставляла в розетке на ночь. Мы на все ее чудачества смотрели снисходительно, ну что еще можно взять с наивного ребенка. Тем не менее упорству этого чуда можно было позавидовать. Она делала с него звонки, понарошку играла, тыкая черный экран своими пальчиками. Фотографировала все и всех подряд, слушала музыку, воткнув в него мои поломанные наушники с одним рабочим ухом. В общем игралась по полной. И вскоре она все ее чудачества все перестали обращать внимания, воспринимая их как должное.

Ксюша с юных лет была ребенком очень восприимчивым и пугливым. С другими детьми общалась не охотно. Да и семейного круга ей вполне хватало. Да и здесь ее почти не обижали, в отличие от тех, других.

Когда Настя подарила ей свой телефон, та была просто на седьмом небе. Хотя сестра и говорила, что он не рабочий, но она то точно слышала, как папа сказал, что вроде все в нем в порядке и он даже включаться должен. А ему никто не поверил, ну кроме нее. И она решила всем это доказать. Вот она бедная и делала все, что обычно сестры творили со своими телефонами. Она даже зарядку у папы рабочую выпросила, чтоб всамделешно его заряжать. Отец сначала конечно смеялся, но измерив несколько раз какой-то там кумулятор, смеяться перестал, и зарядку все-таки дал.

Ну а дальше — больше. Однажды, играя на подоконнике игрушками из киндеров, она случайно заметила на экране своего нового друга странные и очень красивые узоры, которые постоянно менялись. Причем увидеть их можно было только под определённым углом. И с каждым днем фигурки становились все сложнее и красивей. Уведенное, вновь подбодрило, уже ставшую угасать, надежду оживить спящий телефон сестры. Она стала все свое свободное от учебы время проводить, наблюдая за причудливыми картинками, и даже потихоньку пытаться повторять пальцами по экрану их движения. Сначала конечно это ни к чему не приводило. Но в какой-то момент картинки начали ей поигрывать, повторяя движения ее пальца.

Новое занятие я нашел для себя довольно необычно. В очередной раз изучая порядки построения узора, для наглядности воспроизводил его поэтапно. И тут начал замечать странные ощущения, совсем на грани восприятия. Вообще в последнее время их стало довольно много. Но все они обычно составляли настоящую какофонию. Как будто оркестр без дирижёра. И вот среди этого шума явно появилось что-то синхронное с моими построениями. Боясь потерять неожиданную находку, я тщательно зафиксировал в своей памяти все особенности этого, возможно чувства, чтоб в дальнейшем было легко его отыскать. И продолжил свои занятия. Вскоре я полностью убедился, что «это» почти в точности повторяло мои узоры. А это могло значить только одно — я не одинок. А убедился в этом, когда, окончив очередную фигуру, долго решал, что же мне еще начертать. И вот тут, «оно», стало двигаться самостоятельно. Боясь спугнуть удачу, я стал аккуратно повторять построение за ним. И о чудо — «оно» это тоже поняло. И тут такое началось. Сначала «оно» стало рисовать странные, незнакомые мне символы. В ответ я начертал свой родной алфавит. Правда, так мы мало чего достигли. Потом «оно» стало рисовать уже более понятные символы. Вроде круга, от которого во все стороны отходили лучи, явно обозначающее солнце. Я стал подписывать все узнанные мной картинки, как, впрочем, и мой собеседник. Вот таким образом мы стали изучать языки друг друга. Вскоре, я более-менее, начал понимать собеседницу. Да, да. «Это» оказалась создание женского пола, судя по всему гуманноидального склада и звали ее Ксюша. Правда она оказалась совсем еще ребенком, но не это главное. Я наконец, более или менее, смог разузнать, что же я теперь из себя представляю. Не сказать, конечно, что это открытие мне особо понравилось, но если на другую чашу весов положить смерть, то может оно еще и к лучшему. В общем, я теперь являюсь чем-то вроде амулета связи, правда, совсем утратившего свои свойства, и доставшейся по этой причине, в качестве игрушки этому ребенку. И тем не менее именно этот вариант стал для меня, что ни на есть самым удачным, поскольку, как и наши амулеты, ихние, тоже нуждаются в заправке, причем гораздо более частыми чаем наши. А она умудрилась регулярно меня наполнять. Едва ли какой взрослый у нас стал бы заряжать нерабочий амулет. Кстати мои циклы сна видимо и связаны были с его опустошением. Приняв за аксиому факт, что я теперь душа, заключенная в предмет, я принялся усиленно обустраиваться в новом для себя мире. Уж за свою долгую жизнь, чего я только не зачаровывал, в том числе и загонял мелких и не очень духов в артефакты. Но вот чтоб сам себя…