Андрей Прохоренко - Сын варджуна

Вы, потомки, любите рыться в земле и находить в ней останки. Такие варварские обычаи будут свойственны людям в последнем, самом темном периоде Кали-юги. Но вы вряд ли что-то найдете. Большая часть достижений, примерно восемьдесят процентов производств, девяносто процентов генераторов, на которых строилось благосостояние жителей, населяющих Индию, были свернуты экзахами с приходом Кали за каких-нибудь десять-пятнадцать лет. За последующие несколько столетий все окончательно будет предано забвению за исключением незначительной части достижений и орудий производства.

Чтобы поддерживать производства, нужны источники энергии, а они вышли из строя по причине потери срока годности специальными сплавами. Нет мощных точечных источников энергии – нет производства. Мобильные кузни, на которых изготавливали различные изделия от мечей до плугов, также исчезли. Их уже сейчас в Индии единицы, а еще пятьдесят лет назад кузни исчислялись тысячами. Технологии плавки живых сплавов забыты, точнее, сознательно преданы забвению. Нет живых сплавов, которые были широко распространены в Индии еще сто лет назад. Есть индайл – смешанный металл, всего пятую часть которого составляют ингредиенты от живых сплавов, остальное же представлено обычным железом, добытым из земли. И то, запасы индайла берегут, как зеницу ока, правители. Кто контролирует его и источники энергии, тот владеет миром.

Технологии плавки меди, доставшиеся от предков – всего лишь жалкие остатки тех знаний, которыми владели арийские варшаны (ученые). Они специально были разработаны и переданы потомкам для того, чтобы после того, как будут забыты и утеряны технологии плавки орудий из живых сплавов, можно было выжить, а не скатиться сразу в каменный век. Внедрение черных технологий через тысячелетия приведет к тому, что человечество быстро выкачает из земных недр все ресурсы, после чего начнется самый тяжелый и темный период жизни на планете. Всего я не вижу, глядя из прошлого в будущее. Поэтому не буду давать прогнозов.

Почему я так считаю? На этот вопрос я дам обстоятельный ответ в следующих главах своего мысленного письма, которое веду уже двадцать один год с небольшими перерывами. Кто-то же должен рассказать потомкам, как все было. Этим человеком оказался я, Пандуарамат, уже не риши и не учитель для своих учеников.

Говорят, что одиночество – худший удел из всех, который только может быть. Это вранье. Худший удел – это видеть, как результаты твоих трудов безжалостно срезает магическая коса и темная сила, а жаждущие крови и энергий магические существа, активно воплощающиеся в физические тела людей, алчут все новых жертв и защититься от этого беспредела становится все сложнее.

Когда риши снова встретился со мной, я гулял возле бассейна. Риши на этот раз сам подошел ко мне и остановился на расстоянии трех шагов от меня. Из его глаз струились тепло и доброта, а от фигуры исходила неведомая мне сила. Он как будто хотел что-то увидеть во мне, получить какое-то подтверждение догадкам, волновавшим его. Какое-то время мы смотрели друг на друга. Риши по обычаю смотрел чуть мимо моих глаз, я же внимательно рассматривал фигуру незнакомца, завернутую в плащ с неизменным посохом в руке. На поясе мужчины висел нож. Больше никакого оружия у него не было.

– Как видишь, я пришел, как и обещал, чтобы побеседовать с тобой, – начал риши издалека.

Его лицо, было непроницаемо, но я почувствовал, что риши улыбается мне. Чем-то, не знаю чем, я был ему симпатичен и близок. В ответ я промолчал, предлагая незнакомцу продолжить беседу.

– Я говорил с твоим отцом. Он сказал, что как ты решишь, так и будет, несмотря на то, что я привел ему убедительные, на мой взгляд, доводы о том, что у нас в Данжаре ты будешь в большей безопасности, чем здесь.

Я слегка нахмурился, глядя снизу вверх на мужчину. Тогда я почувствовал какой-то интерес к незнакомцу, которого видел второй раз в своей жизни. Риши явно выделялся из людей, с которыми я был до этого времени знаком. Что-то было в нем свободное, к чему хотелось приобщиться. Что мне еще в нем нравилось, так это то, что со мной, в сущности, тогда еще ребенком, которому скоро должно было исполниться восемь лет, риши говорил, как с взрослым, не сюсюкая и на равных.

– У отца храбрые и отважные воины, – произнес я тогда. – Я сам видел, как они метко стреляют и сражаются. Здесь я в безопасности. За мной всегда присматривают. Вон, – жестом указал я на стоящих невдалеке вооруженных мужчин, – видишь, воины внимательно смотрят на нас и в случае опасности сразу же придут мне на помощь. Так что я не боюсь никого. Наши враги будут повержены.