Роберт Шекли - Миры Роберта Шекли [Сборник]

Итак, одержимые благими намерениями остановить убийства, люди пришли к созданию универсальной машины-убийцы. Круг замкнулся.

И опять Шекли декларирует свое мнение устами героя:

«Давайте признаемся: мы ошиблись, нельзя механизмами лечить недуги человечества… Машины нужны, спору нет, но в судьи, учителя и наставники они нам не годятся».

Человек — сам хозяин своей судьбы. Истина, конечно, банальная, но ведь и банальную истину никто не отменял. Другое дело, что в каждодневной суете забываем мы эти простые истины, чураемся их: зачем они нам, банальные!.. А раз банальные, раз привычные, что ж мы их не помним? Что ж не берем на вооружение?..

В конце концов, литература — всегда набор неких, зачастую банальных истин. Только у одних писателей из-под пера выходит «Анна Каренина» или «Преступление и наказание», а у других…

А Шекли вновь и вновь возвращается к этой неоднократно им самим означенной истине. В рассказе «Три смерти Бена Бакстера» фантастическая идея тоже отнюдь не нова. Это — путешествие во времени, возможность корректировать будущее вмешательством в прошлое. Классический временной парадокс под названием «убийство собственного дедушки». Айзек Азимов из такого парадокса сделал отточенную до изыска вещь — «Конец Вечности», где ничтоже сумняшеся возвел вмешательство в прошлое, переделку прошлого в некий бесспорный принцип, без коего никакое мало-мальски пригодное для жизни будущее просто невозможно. Роберт Шекли в своей псевдотрагической шутке доказывает как раз обратное; ничье вмешательство извне человечеству не требуется, будь то всемогущие машины или еще более всемогущие потомки.

Сверх того, считает Шекли, всякое вмешательство антигуманно, поскольку забота о будущем здесь всегда оборачивается равнодушием к настоящему или прошлому. Вспомните с болью выстраданную мысль Ивана Карамазова о невозможности счастья, построенного на смерти ребенка. Радетели будущего из рассказа Шекли (как, к слову, и из романа Азимова) мало беспокоятся о чьих-то жизни и смерти. И если, например, последующего загрязнения атмосферы удастся избежать ценой жизни некоего субъекта и его потомков, то кого это остановит? Нет таких, утверждает Шекли в детективно выстроенном рассказе, но одновременно задается вопросом: а кто же их может остановить? Ответ у него, как всегда, парадоксален: жизнь и остановит, ее неумолимое течение, ее алогичная логика (вспомните коллизии всех трех новеллок-судеб!). И в самом деле, как только ни пытались воздействовать на героя: и силой, и убеждениями, и подкупом, и сексом, — да только исход во всех случаях один, жизнь не свернуть с единственного пути…

Сколько их было, литературно-фантастических попыток «перевернуть» прошлое! И Гитлера убивали — еще до «пивного» путча. И с Наполеоном расправлялись — до русской кампании. Но никакая фантастическая идея, даже самая «безумная», не отменит точной и строгой логики марксизма, давно и доказательно определившего и роль личности в истории, и роль в ней случайностей. Тут, думается, Роберт Шекли, может быть, сам того не подозревая, проявил себя этаким стихийным диалектиком — не в пример Азимову.

…Пересказал я содержание нескольких вещей Шекли, вспомнил иные — тоже любимые мною — и подумал, что кое-кто может вообразить, будто творчество писателя вторично, будто он «дергает» идеи из чужих произведений, а собственных — наиоригинальнейших! — идей ему, увы, не хватает. Ну во-первых, это не так. Только в представленном на ваш суд сборнике легко назвать рассказы «Охота», «Запретная аона», «Поднимается ветер». В них доминирует именно идея, они написаны ради фантастического допущения, а окрашенные авторским юмором, опять-таки добрым отношением писателя к героям, являют собой прекрасные образцы научной фантастики вообще и фантастики Шекли в частности.

Кроме того, говоря о творчестве Шекли, я бы особенно выделил его серию рассказов о двух веселых неудачниках из «ААА-ПОПС»- Астронавтического антиэнтропийного агентства по оздоровлению природной среды. Советские читатели еще прежде встречались с Грегором и Арнольдом в «Рейсе молочного фургона», «Индетерминированном ключе» (может, я что-то и упустил), в представленном на ваш суд сборнике они появляются в «Призраке-5» и «Необходимой вещи». Если мы уже отметили «джеклондоновские» традиции, явно сберегаемы Робертом Шекли, то тут очевидно влияние веселого, мудрого, неунывающего О.Генри — с его Питерсом и Таккером, этими «деловыми людьми», немножко жуликами, немножко изобретателями, немножко фокуспиками, немножко артистами, а в общем — отличными парнями, не исключаю — предками Арнольда и Грегора.