Фируза Акопян - Через времена

Солдаты громко скомандовали направиться в помещение, находящееся справа от того места, где мы находились. В эти приказания они вкладывали всю ярость и ненависть, на которую были способны. Люди не знали, куда идут и зачем, но сам факт, что там будет теплее, чем на улице, уже обнадеживал нас. Вернее, эта иллюзорная надежда, которую мы все питали, для каждого обернулась жестокой игрой судьбы. Это было начало ужасов, которое предстояло пройти. Всех по очереди побрили наголо, таким образом заключённых лишали воли, самооценки и показывали, что все, кто здесь находится – лишь гниль. Следующим шагом было отобрать людей, у кого вставлены золотые зубы, и выдрать их. Ничто не должно пропадать зря. Великий народ умеет использовать всё, что под рукой. Действительно, зачем вообще зубы человеку, который в положении раба? Естественно, всё это делалось без анестезии. После всех процедур людей затолкали по баракам. Были женские и мужские бараки. Люди по несколько человек помещались на одном клочке так называемой кровати, обычно это количество достигало около десяти человек на место. Эсэсовцы стояли повсюду. Всем выдали одежду, напоминающую бесформенное одеяние, в котором можно умереть от холода. Помимо этого, с питанием в лагере заключённые в скором времени исхудали так, что в прямом смысле были видны кости под кожей. Попав сюда, человек автоматически терял имя, но приобретал номер. Бритые головы, лишение имён и многое другое – это способы уничтожить личность, превратить людей в безропотное стадо, чтобы ими было легче управлять. Казалось, что это кошмарный сон: ещё недавно человек жил спокойной и размеренной жизнью, а уже сейчас потерял всё, что имел не так давно. Уже никто не надеялся вернуться к прежней жизни.

Всех завели в холодные бараки, где предстояло просто ждать. Ждать неизвестно чего и неизвестно сколько времени. Здесь полностью потерялось ощущение времени. У людей было отнято всё: начиная от личных принадлежностей и заканчивая верой в будущее и верой в Бога. Бог здесь навсегда утратил свой авторитет и всемогущество. Когда мы зашли в бараки, то в нос сразу ударил терпкий запах, вонь была повсюду. Многих рвало и это усиливало и так уже существующий запах. Было очень холодно, от этого холода все тело переставало слушаться, каждый шаг давался с диким усилием. Спустя какое-то время к нам пришло осознание того, где мы. Но осознание того, что будет с нами пришло несколько позже.

– Нам надо лежать вместе, чтобы было теплее, – сказала одна женщина.

– Я думаю, что не придётся лежать долго, – сказала я.

Все поняли, о чём я. Конечно, всех убьют. Остальные умрут от истощения во время работ. Но это будет не сразу. Мы видели трубы, из которых выходил дым, так мы поняли, что это печи для сжигания людей. Сейчас вся страна производит оружие в огромных количествах для борьбы с противниками. Это было место, где заключенные являлись рабочей силой, подопытным материалом для расцветающей в то время хирургии.

За эту ночь несколько человек умерли. Женщины просыпались от холодного тела рядом. Те, кто лежал с погибшим человеком, забирал его одежду. Борьба за клочок ткани впоследствии стала нормой. И также нормой стало радоваться чужой смерти, потому что это был шанс утеплиться самой. Рано утром всех вывели на территорию лагеря для работ. Эсэсовцы строго наблюдали за тем, чтобы мы работали как можно быстрее. Ни о каких разговорах между собой не могло быть и речи. Работа проходила в тишине, которую нарушали самолёты союзников, скидывающие бомбы неподалеку. Первое время все вздрагивали, потом привыкли.

Так прошел первый день. Никогда не думала, что эта помойка, называемая едой, покажется мне вкусной. Мне надо было решить, где и в какой момент лучше покончить с собой. Долго я тут торчать не собиралась. Но неожиданно пришли несколько солдат и выборочно забрали около десяти женщин. Никто не знал, куда их увели и вернутся ли они. Тишина, которая наступила после, не то что рвала уши, она была невыносима. Позже мы узнали, что людей обманным путем заводили в газовые камеры: кому-то обещали свободу, кому-то еду. В таких условиях даже право выбора, которое якобы тебе предоставляют – всего лишь обман, химера. Хочешь ты или нет, ты всё равно следуешь за солдатом. Так прошёл месяц моей жизни. Мои мысли занимало только одно: как прервать жизнь?! До этого ни разу не предвиделся случай осуществить мой план. Сама мысль быть убитой паршивым солдатом казалась мне унизительной. За несколько веков я привыкла к страданиям людей, но в каждой жизни встречаешь человека, чья боль вызывает у тебя сострадание. В бараке находилась молодая девушка – Лина – ей было двадцать лет. От её красоты ничего не осталось. Несколько зубов выпали, лысая, худая. Глаза настолько впали внутрь, что это вызывало желание убить её, чтобы она не смотрела на тебя. Трудно выносить взгляд человека, который внешне отвратителен тебе, но при этом испытываешь к нему жалость. Становилось жутко от этого взгляда. Однажды ночью мы разговаривали с ней. К сожалению, ей было хуже всех здесь, она была еврейка, но скрывала это. Меня не покидала мысль, что эта война была затеяна для истребления евреев, причём двумя государствами. Будто обе страны соревнуются между собой, кто же уничтожит больше евреев.