Анатолий Шендриков - Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи

Две недели, отведенные на подготовку, подходили к концу. Портной обучал людей технике выживания, Зоя помогла поднатаскать их в оружейном деле, а финский механик, он же музыкант, по имени Микко Анттила разъяснил азы непосредственно своей стези.

Это была такая же экспедиция, как и у «Искателей». Но существенная разница состояла в том, что эти ребята отправлялись в ночь, и для того, чтобы выжить, придется добывать не только горючее для транспорта, но и пищу для пропитания, и огонь для согрева.

Зоя достойно показала себя на подготовительных мероприятиях, она была действительно хорошим стрелком. Благодаря ей команде удастся здорово сэкономить на боеприпасах. С луком, арбалетом и пушкой она обращалась поистине искусно. Во многом увлечение биатлоном в прошлом сделало свое дело.

Перед выходом механику понадобилась помощь еще в одном вопросе, которым он не владел. Ему нужно было снизить потребляемость энергии устройством радиолокации с дополнительного аккумулятора, чтобы пустить больший поток на другие агрегаты.

– Есть тут кто живой? – постучался в приоткрытую дверь Портной, заходя в мастерскую Ганса Ланге.

В гараже, переделанном под мастерскую, горела грязная не очень яркая лампочка, а посреди комнаты стоял накрытый брезентовым полотном легковой автомобиль.

– Да-да! – послышалось из-под автомобиля. – Я здесь! – крикнул Ганс.

– Что ты там делаешь? – заглянув под машину, спросил Портной.

– А-а-а… это ты? Че надо? – дерзко ответил тот, даже не взглянув в сторону обратившегося к нему человека.

– Перестань уже дуться! Нам нужна твоя помощь. У механика возникла одна загвоздка.

– Ты сам его выбрал… не мои проблемы, – явно упрямился Ланге.

– Ну, прекрати! Это действительно важно.

Ганс посмотрел на Портного. Тот не врал.

– Ладно, сейчас гляну, – сжалился он.

Чумазый парень вылез из-под машины, вытер руки замасленной тряпкой и уже собрался идти, но Портной остановил его, придержав за руку.

– У меня еще одна просьба к тебе… на этот раз личная, – сказал тот.

– Чем еще обязан? – нервно поинтересовался Ганс.

– Я хочу тебя попросить присмотреть за Рыжим. Ты знаешь, что я бы никогда не доверил своего пса чужому человеку.

Рыжий оперся бочком о Ганса, будто понимая, о чем говорит хозяин. Здесь уже парень не сдержался и улыбнулся, почесав Рыжего за ухом.

– Хорошо. Еще что-нибудь? – обиженно добавил Ланге, понимая, что теперь у него уж точно нет никаких шансов отправиться с другом на приключения.

– Нет. Для меня это очень важно! И если я вдруг не вернусь, то хотел бы, чтобы именно ты…

– Ну, мы идем? – демонстративно приоткрыв входную дверь, Ганс намеренно не дал тому договорить.

Ланге быстро и четко справился с задачей, которую не мог решить Микко, и молча отправился обратно к себе в мастерскую.

– Можно выдвигаться! – спустя еще несколько часов сборов скомандовал Портной на заключительном собрании в Ратуше.

За эти дни участники экспедиции уже немного привыкли друг к другу, а все контрасты их характеров Портной имел у себя на вооружении. Чтобы хорошо командовать, нужно пользоваться рычагами. «Зажимая до упора один, приспускай другой», – эту формулу он вывел, когда, будучи сиротой, бороздил просторы еще до отвала заселенных городов. И когда он вместе с другими голодными беспризорниками шел на поиски еды (чаще всего воровал), этот принцип помогал добиваться большего результата. Всегда!

Июль 2039-го подходил к концу. Об искателях ничего не было слышно уже почти полгода.

Смеркалось. Улицы Западной Пальмиры опустели. Над городом с еще большим задором засиял яркий синий свет маяка. Заметно похолодало, поэтому народ стал реже выходить из жилищ. На этот раз команду героев должны были провожать единицы, тот ограниченный круг лиц, который был в курсе происходящего. Но вместо десяти человек перед воротами, соединяющими Сьюдад и Меркадильо, снова собрался весь город. Пошел сырой мелкий снег.

– Своих героев город должен знать в лицо! – сказал по этому поводу Рауль Маноло и передал карту с отмеченной толстой линией – извилистой дорогой до Каира. В отличие от Родриго, Портной не стал толкать громких речей, а лишь пожелал родной Пальмире пережить ночь без бед.

Люди поочередно подходили к участникам, обнимая их и говоря слова напутствия, словно прощались навсегда. В этом была доля правды: зная, с какими условиями им придется столкнуться, участники экспедиции прощались со своими близкими. Ганс же стоял в стороне, гордость и обида не позволяли ему сделать первый шаг навстречу товарищу. А ведь он его видел, возможно, в последний раз. Не выдержав, Портной сам к нему подошел, ведь ближе этого упрямца у парня здесь никого не было: