Юрий Теплов - Спасенному рая не будет. Трилогия. Книга третья. Грязное дело

– Кто такие?

– Мы от генерала Баскакова, – ответил Шишмарев. – Прибыли на совещание.

Стражи удивленно переглянулись и потребовали паспорта. Сверились со списком. Удовлетворенно кивнули.

– А что, внизу нет охранника? – поинтересовался прапорщик.

– Стоит какой-то фанфурик, – ответил Шишмарёв.

– Чего же он не позвонил про вас?

– У него спросите.

– Вас ждут в головном офисе, – и приказал сержанту: – Проводи!

У двери с надписью «Приемная» провожатый вежливо сказал: «Вам сюда» и вернулся к своим сторожевым обязанностям. Из-за секретарского стола поднялась жгучая брюнетка:

– Господин Самойлов ждет вас, – и сама распахнула для важных посетителей дубовую дверь в шикарно обставленные апартаменты.

Самойлова Алексей признал сразу. Это был представительный высоколобый мужчина неопределенного возраста. В прежние времена он часто мелькал на телеэкране, когда озвучивал рейтинг кандидатов в президенты. Пьющий Ельцин у него всегда опережал других соискателей властного титула. Да и теперь политолог изредка выступал с политическими прогнозами и комментариями значимых событий. Рядом с ним сидел его помощник. Модно уложенные светлые локоны и небрежная элегантность в одежде делали его похожим на эстрадного артиста.

Самойлов встретил их улыбкой и цепким неулыбчивым взглядом. Шишмарев представился, как начальник избирательного штаба Баскакова, и назвал себя по фамилии, имени и отчеству. Алексей в его представлении удостоился только имени-отчества с добавкой «подполковник запаса».

Когда уселись за круглый стол, подчеркивающий равенство сторон, хозяин апартаментов спросил:

– Кофе? Коньяк?

– Лучше сразу к делу, – отказался Шишмарев.

– Одобряю, – согласился политолог. – Вот подготовленный текст совместного обращения к избирателям наших кандидатов – Заурбекова и Баскакова, – достал из кожаной папки несколько листков. – Мы предлагали присоединиться и коммунистам, но они, к сожалению, отказались. Читайте. Если у вас есть замечания, подкорректируем вместе.

Алексей пробежал текст по диагонали. Все было правильно: не убавить, не прибавить. В лозунгах и агитках всегда все правильно. Впрочем, не его это дело. Его задача – читать мысли.

Политолог оказался крепким орешком. Высоколобое чело словно было закрыто свинцовым экраном и сканированию поддавалось с трудом.

Шишмарев вчитывался в каждое слово «обращения», будто отыскивал в тексте скрытую мину. Наконец, недовольно произнес:

– Почему фамилия вашего, а не нашего кандидата стоит первой? Следовало поставить в алфавитном порядке.

– Дельное замечание, – согласился Самойлов, и колючие точки в его глазах обозначились острее. – Переставим фамилии.

После замечания Шишмарева одна мысль в голове Самойлова прорисовалась, как на картинке: «Серенький человечек. Пыжится, чтобы показать свою значимость. Его зам – серьезнее, хоть и из армейцев. Что-то в нем есть, стоит, пожалуй, к нему присмотреться».

Колючие точки исчезли из глаз политолога.

– А вы что скажете по тексту обращения? – обратился он к Алексею.

– Я согласен с коллегой.

– Что ж, вносим правку, и в добрый путь!.. Может быть, все-таки по рюмашке в честь удачного завершения переговоров?

– Нет, – отрезал Шишмарев.

По губам помощника Самойлова скользнула ироничная улыбка…

На выходе из особняка уже стоял другой охранник. Серый с понурым видом сидел в курилке. Алексей помнил его разбитным и вихлястым, будто на шарнирах. Наверное, считал, что это придает ему блатной шарм. Теперь же он лишь перебирал ногами – все, что осталось от прежней привычки. Видать, и его укатали крутые горки.

– Подожди минуту, – сказал Алексей Шишмареву и направился к незадачливому знакомцу. При его появлении тот съежился еще больше.

– Втык получил? – посочувствовал ему Алексей.

Лицо у Серого искривилось, он кивнул и проговорил:

– Менты нажаловались, что спал на посту.

– Кому нажаловались?

– Казбеку.

– Кто такой Казбек?

– Вместо Юриста теперь.

– Он тут?

– Нет. В клубе, у Евы. Здесь черные не бывают.

– Успокойся, Серый! Выживешь!

Когда Алексей уселся в машину, Шишмарев спросил:

– Чего ты с ним нянчишься, Иван? Он же шестерка – без пользы для нас.

– Жалко парня. Неприкаянный он.

– На всех неприкаянных жалости не хватит, Иван.

В ворота бывшей футбольной федерации они въехали в половине шестого. Еще через пять минут были на месте. По сравнению с заурбековским, их избирательный штаб выглядел, как «запорожец» перед сверкающим лимузином. Но и «запорожец» – средство передвижения, а в смысле проходимости – даст фору и лимузину. Особенно, если дорога грязная и вязкая.