Аннали Ньюиц - Автономность

– Воды хочешь? – спросила Джек. – Похоже, она бы тебе не помешала.

Он вскочил, схватившись за край ящика, чтобы не упасть. Она увидела, что на самом деле он довольно высокий – выше ее ростом, но очень истощенный, и от этого казался еще более хрупким. Если ситуация осложнится, Джек без труда одолеет его, свернет ему шею и выбросит за борт.

– Да, пожалуйста, – ответил он. – И еды, если она у вас есть.

Его акцент зажиточного гражданина Азиатского Союза не очень-то сочетался с клеймом на шее.

– Тогда пошли.

Джек прикоснулась к рукаву его рубашки – осторожно, чтобы не дотронуться до кожи, и повела его вниз по спиральной лестнице, прочь от кабины управления в лабораторию-кухню. Там она включила варочную машину и указала на бульон и хлеб. Юноша упал на стул, склонился над крошечным столом и уставился на свои руки. Под тонкой тканью рубашки торчали его лопатки, похожие на крылья.

– Меня зовут Джек, – сказала она, поставив перед ним еду.

Не обращая на нее внимания, он отхлебнул из миски, а затем обмакнул ломоть хлеба в бульон и откусил. Джек прислонилась к кухонной стойке и стала наблюдать за ним, думая о том, есть ли у парнишки хотя бы имя. Бедняки часто продавали младенцев в школы слуг, где их учили быть послушными, словно роботы. Боты, по крайней мере, могли через какое-то время выкупить себя из рабства, проапгрейдиться и стать полностью автономными. Люди тоже могли обрести свободу, но не существовало такого кода автономности, который исправил бы подобное детство.

– Я Тризед, – ответил он наконец, выведя ее из задумчивости.

Он съел приблизительно половину бульона и уже не выглядел таким бледным, как раньше. Сложно было не заметить, что клеймо на его щеке заканчивается числом «три» и буквой «зед». Этот шрам – еще и его имя. Джек скрестила руки на груди, почувствовав, как сострадание кольнуло ее прямо в сердце.

– Рада с тобой познакомиться, Тризед.

4 июля 2144 г.

Их тела должны работать вместе, даже когда они далеко друг от друга. Так Элиаш объяснял, почему им с Паладином необходимо в течение двух дней лазить по дюнам. Все это время координатор из МКС постоянно пил чай с молоком и сахаром и разочарованно жестикулировал, просматривая многочисленные сообщения, которые появлялись на дисплее в его очках.

Тренироваться с напарником было для Паладина в новинку. Он всегда поддерживал радиосвязь с Ли или другим робадмином, но их голоса казались ему скорее направляющими программами, сидящими где-то в глубине. Робадмины никогда не останавливались, чтобы посмотреть на него и рассказать о том, как они скучают по европейскому климату.

– Ненавижу местную погоду, – пробурчал Элиаш, сидя на корточках на вершине дюны. Он бросил взгляд на Паладина, а затем уселся поудобнее. Часы показывали 0800, и Паладин снова и снова проверял, как действуют его рефлексы на песке, учился держать свой громоздкий корпус поближе к земле и собирать информацию в широком спектре. Сейчас он стоял на локтях и коленях, одновременно слушая Элиаша и открытую робосеть.

Вы – все. Я – Хищник. Начинаю передачу данных. В 1300 ухожу на задание. Лечу в Конго бороться с чумой. Пожелайте мне удачи. Вернусь через 48 часов.

– Мне бы холод и сырость, как в Центральной Еврозоне, – продолжал Элиаш, ладонью втирая пот со лба в волосы. – Люди терпеть не могут Варшаву, говорят, что там страшный холод. А по-моему, на родине погода всегда лучше всего, даже если ты не хочешь туда возвращаться. А ты откуда, Паладин?

Вы – все. Я – Репозиторий. Начинаю передачу данных. Мне нужны три робота для выгрузки партии оружия. Координаты прилагаются.

Паладин замер, и его голова чуть не коснулась ноги Элиаша, лежащей на красном песке. Он точно не знал, какой ответ уместен в данной ситуации, так как он прожил недостаточно долго, чтобы быть родом хоть откуда-нибудь.

– Наверное, я из литейного завода «Кагу роботикс» в Кейптауне, – ответил он.

– Нет, нет, нет. – Элиаш яростно закачал головой, а затем постучал костяшками пальцев по спине Паладина. – Откуда ты изначально? Откуда твой мозг?

За несколькими защитными слоями на животе, в густой смеси из амортизирующего геля и спинномозговой жидкости плавал биомозг Паладина. Толстый интерфейсный кабель связывал его с физической платой разума Паладина. Мозг занимался распознаванием лиц, присваивал каждому увиденному человеку уникальный идентификатор в соответствии с чертами его лица, однако его файловая система в общем была несовместима с файловой системой Паладина. Мозг, в общем, выполнял функции графического процессора. Паладин понятия не имел, откуда взялся этот мозг – он знал только то, что его пожертвовал мертвый человек, служивший в вооруженных силах Федерации.