Михаил Пухов - Станет светлее

Несколько секунд Александр Синяев молчал.

– Не люди. Разумные существа, так будет вернее.

– И почему же они погибли? Атомная война, как водится? Или даже взрыв Сверхновой?..

– Нет, – сказал Александр Синяев. – Естественное вымирание. Биологические формы не вечны. Их губят мутации. Сначала вы копируете эталон, потом копии. Как далеко вы уйдете за миллион поколений? Причем необязательно в сторону улучшения…

Черные тени кружили далеко в коридорах, выжидая. В тамбуре ничего не было, в тамбуре было светло и чисто. Мощный поток сжатого воздуха ворвался сюда перед появлением людей и вынес коридорную нечисть в другие помещения корабля.

– Ладно, – с подъемом сказал Бабич. – Извините, я был не прав. Вы здорово придумываете, мне нравится. Что будем делать?

– Смотря что вы хотите. Для вас лучше всего возвратиться на «Землянику». Сейчас же. В конце концов, это приказ Монина, вашего командира. Провести разведку – и тут же назад.

– Приказ, вот еще! А вы?

– Мне нужно в рубку.

– Нужно?.. – повторил Бабич. – Не возражаю. Значит, идем в рубку.

– Не торопитесь, – сказал Александр Синяев. – У нас ничего нет. Единственный транспорт – ноги, и кулаки вместо оружия. А до рубки километров десять, из них пять по оранжерейному поясу. Остальное – по темным тоннелям.

Штурман Николай Бабич положил ладонь на выданный Мониным пистолет.

– Почему вы все время хотите меня напугать? – усмехнулся он, окончательно принимая правила новой игры. – Оранжереи – прекрасно! Темные тоннели – великолепно! А преисподней здесь нет, случайно?..

– Ну разница не такая большая, – рассеянно сказал Александр Синяев. Он внимательно смотрел на стену, у которой они стояли. Потом, найдя нужную точку, толкнул в нее кулаком.

Стена расступилась.

Мгновение спустя штурман Николай Бабич уже рвал из кобуры пистолет.

В трех шагах от людей, в нише, обнажившейся на месте пропавшей стены, стояло чудовище. Похожее на дракона или даже на гигантское насекомое – высоко над ядовито-зеленым цилиндрическим телом вздымались сочленения сильных ног, почти сложенных пополам. Их было шесть; они впивались в гладкий металлический пол круглыми плоскими присосками. Чудовище протягивало к людям зубастую крокодилью пасть на длинной, вытянутой вдоль пола шее. Нет, не пасть – скорее широко разинутую клешню. Седьмую конечность, выставленную вперед, как манипулятор подводного аппарата…

А голова была у него дальше, глазастая и безротая, нераздельно слитая с корпусом.

Пилот-инструктор Александр Синяев ждал. Прошло две секунды, чудовище не шелохнулось. Бабич справился наконец с кобурой… но тут же опустил пистолет.

– Механизм?.. – почти разочарованно выдохнул он.

Александр Синяев молча кивнул. Членистоногий механизм оставался недвижным; значит, что-то в нем неисправно. Тогда человек шагнул вперед, обошел мертвый механизм, открыл багажник, извлек оттуда два тяжелых лучевых пистолета и протянул один Бабичу.

– Возьмите. А монинскую игрушку можете выбросить.

Потом человек опустил лучемет в свою пустую кобуру и достал из багажника инструменты.

– А теперь так, – сказал Александр Синяев. Могучая клешня механизма плавно сомкнулась, его суставчатые ноги медленно распрямились, подняв цилиндрическое тело на высоту второго этажа, согнулись, опять выпрямились. Казалось, механическое чудовище разминается, делает приседания. Александр Синяев аккуратно уложил инструменты в багажник и вышел из ниши в просторный тамбур, вытирая перчатки платком. Механизм втянул манипулятор под корпус и, как большой дрессированный зверь, последовал за ним волнообразной походкой, попарно переставляя конечности.

Александр Синяев положил руку на плечо Бабича. Тот, во все глаза глядевший на механизм, который ожил вопреки всему, вздрогнул от этого прикосновения. Механизм остановился перед людьми, повернувшись к ним боком и подставляя спину, обтянутую гладкой зеленой пленкой.

Минуту они молча смотрели в глаза друг другу. Потом Александр Синяев отнял руку, шагнул к механизму, оперся на его вздыбленный сустав, оттолкнулся ногой от пола и взлетел, как в седло. Теплая зеленая поверхность прогнулась по форме тела. Механизм мелко вибрировал, готовый нести Александра Синяева куда угодно – хоть на край света.

Александр Синяев смотрел на Бабича, мысленно прощаясь с чем-то, так и не состоявшимся. Встреча с человечеством, внезапно реализованная, оказалась чересчур кратковременной. Что делать – такова жизнь.