Поворот. Длинный узкий коридор. Еще поворот. Полесов кубарем скатился по металлической лестнице. В кончиках пальцев появилось знакомое ощущение: сотни крошечных иголочек вонзаются под кожу. Полесов побежал. Еще одна лестница, еще один коридор. Ритмичный хрип в наушниках вырос в мощный свирепый рев.!О-о-о… А-а-а… О-о-о… А-а-а".
Пот заливал глаза, резало в груди. Иголочки кололи локти и колени. Еще один поворот. Полесов остановился. Яркий голубой свет на секунду ослепил его. Затем он разглядел на голубом фоне две черные тени. Беркут стоял, склонившись над Иваном Ивановичем, а Иван Иванович сидел, по-турецки скрестив ноги и упираясь ладонями в голубой пол.
Полесов подбежал к ним и схватил Ивана Ивановича под мышки. Иван Иванович был необычайно тяжел. Ноги его волочились, и он то и дело выскальзывал из рук Полесова. Но Полесов подтащил его к двери, взвалил на спину и оглянулся на Беркута. Беркут неторопливо шел следом, и руки его болтались по сторонам тела, как рукава пальто, надетого внакидку. Позади него Полесов увидел две прозрачные колонны. В колоннах билось, медленно пульсируя, голубое пламя, и рев в радиофоне пульсировал вместе с ним.
Иван Иванович, багровый и благожелательный от стаканчика коньяка, сказал:
– Да, это было здорово, доложу я вам!
– Еще? - спросил Полесов.
– Нет, хватит.
– А вам, товарищ Беркут?
Беркут улыбнулся:
– Спасибо, Петр Владимирович, не хочу. Свяжитесь с Лемингом, если вам не трудно.
Полесов завинтил флягу и подсел к передатчику. Беркут откинулся на спинку сиденья, продолжая улыбаться. Тело было легким, свежим, даже следа не осталось от томительного бессилия, свалившего его на обратном пути из подземных коридоров. Иван Иванович блаженно пыхтел и поглаживал себя по животу. Должно быть, он тоже был доволен.
– Есть связь, - сообщил Полесов.
– Леминг! - крикнул Беркут в микрофон.
– Леминг, я Беркут.
– Беркут? - рявкнуло в ответ. - Почему ты нарушил мои инструкции?
– Спокойно, Леминг. - Беркут попытался согнать с лица улыбку, но это ему не удалось. - Мы целы и невредимы. Леминг, мы не ошиблись. Слышишь, Леминг? Двигатель времени уцелел и работает вовсю. Двигатель времени работает, слышишь?
После паузы Леминг сказал:
– Слышу.
– Срочно доставь сюда энергоснимающее устройство, - продолжал Беркут. - Совершенно срочно. Миллионы киловатт уходят в воздух и заражают воздух, слышишь, Леминг?
– Слышу. Немедленно убирайтесь оттуда.
– Спокойно, Леминг! Убираться отсюда не надо. Пришли людей. Больше людей. Пришли Кузьмина, Еселеву, Акопяна. Обязательно пришли Акопяна. И поторопись, Леминг, надо упредить следующий взрыв. Только через голубой туман на вездеходах не пройти. Попроси у межпланетников еще несколько танков высшей защиты. Они тоже не очень спасают, но все-таки…
– Представь себе, я уже подумал об этом, - сказал Леминг чрезвычайно язвительно. (Иван Иванович сделал большие глаза и поднял указательный палец.) - Танки с оборудованием находятся в пути и будут у вас завтра утром. А люди будут у вас через четверть часа. Я выслал три турболета.
– Не стоило бы. - Беркут покосился на экран, где у опушки тайги блестели под солнцем обломки "Галатеи". - Здесь уже есть один турболет.
– Чепуха. Они пройдут над бывшей автострадой на бреющем полете. Ничего им не сделается.
– Леминг покашлял, затем нарочито небрежным голосом осведомился, есть ли у Беркута какие-нибудь соображения относительно этого… как его… голубого тумана.
Иван Иванович затрясся в беззвучном хохоте, широко разевая темно- розовую пасть с крепкими желтоватыми зубами. Беркут ответил:
– Есть соображения. Несомненно, это твоя возлюбленная неквантовая протоматерия. Вернее, продукт ее взаимодействия с воздухом или водяными парами.
– Я так и думал, - сказал Леминг. - Ладно. Ждите. Не рискуйте. До свидания!
Беркут отодвинулся от микрофона и тоже засмеялся. Только Полесов не смеялся. Он был бледен и осунулся от утомления. Он принял еще одну таблетку спорамина, поэтому спать ему не хотелось, но он чувствовал себя неважно. К тому же он впервые в жизни не понимал, что происходит вокруг него, и это его злило и мучило. Его злил самодовольный Иван Иванович и даже мягкий Беркут, хотя он сознавал, что это совсем никуда не годится. В конце концов он поборол гордость и резко спросил:
– Что такое "двигатель времени"?
Физики поглядели на него, затем друг на друга. Беркут покраснел и, запинаясь, сказал:
Читать дальше