Вячеслав Алексеев: Hахт

Алексеев Вячеслав

Hахт

Игорь Толоконников проснулся довольно рано и сделал губами: "брр..." что всегда делал, когда просыпался, хотя сам не мог растолковать, по какой причине. Игорь потянулся, приказал себе подать небольшой, стоявший на столе нотбук. Он хотел взглянуть на карбон-копии пришедших со вчерашнего вечера писем; но, к величайшему изумлению, увидел, что пропал его алиас - Hахт! Испугавшись, Толоконников велел подать воды и протер полотенцем экран монитора: точно, нет Hахта, и нет карбон-копий, на него настроенных! Он начал щупать себя рукою, чтобы узнать: не спит ли он? Кажется, не спит. Толоконников вскочил с кровати, встряхнулся: нет Hахта!.. Он велел тотчас подать себе одеться и полетел прямо к координатору N5020. Hо между тем необходимо сказать что-нибудь о Толоконникове, чтобы читатель мог видеть, что он был не просто поинт, а поинт самого Алиаса. Обычных поинтов, которые получают это звание с помощью ночных лазаний по ББС, пока их потуги не надоедят сисопу, никак нельзя сравнивать с теми поинтами, которые появлялись у Экслера. Это два совершенно особенные рода первые вынуждены пользоваться своими реал-нэймами, в то время как поинта Алиаса Экслера - должны называться алиасами. Hо 50 зона такая чудная сеть, что если скажешь об поинте одного узла, то поинты всех сеток, от 5000 до 5095, непременно примут на свой счет. То же разумей и о всех званиях и чинах. Толоконников был Экслеровский поинт. Он два месяца только еще состоял в этом эвании и потому ни на минуту не мог его позабыть; а чтобы более придать себе благородства и веса, он никогда не называл себя реал-нэймом, но всегда Hахтом. "Послушай, голубушка,- говорил он обыкновенно, встретивши в эхоконференции бабу, - ты приходи ко мне на дом; квартира моя в Садовой; спроси только: здесь ли живет Hахт? - тебе всякий покажет". Если же встречал какую-нибудь смазливенькую, то давал ей сверх того секретное приказание, прибавляя: "Ты спроси, душенька, квартиру Hахта". Игорь Толоконников имел обыкновенно каждый день прохаживаться по PVT.EXLER. Воротничок его манишки был всегда чрезвычайно чист и накрахмален. Очки у него были такого рода, какие и теперь еще можно видеть у губернских и уездных координаторов, у вторичных хабов, также у отправляющих разные модераторские обязанности и вообще у всех тех мужей, которые имеют полные, румяные щеки и очень хорошо играют в бостон. Игорь Толоконников появился в N5020 по надобности, а именно искать приличного своему званию места: ко-модераторского в какой-нибудь видной эхе. Игорь Толоконников был не прочь и жениться, но только в таком случае, когда за невестою случится двести тысяч баксов капиталу. И потому читатель теперь может судить сам, каково было положение Игоря, когда он увидел вместо довольно недурного и умеренного алиаса "Hахт" свое преглупое ровное и гладкое реальное имя. Как на беду, ни одного трамвая не было, и он должен был идти пешком, закутавшись в свой плащ и закрывши платком лицо, показывая вид, как будто у него шла кровь. Вдруг он стал как вкопанный у дверей одного дома: в глазах его произошло явление неизъяснимое: перед подъездом остановилась вишневая девятка; дверцы отворились; выпрыгнул, согнувшись, господин и побежал вверх по лестнице. Каков же был ужас и вместе изумление Толоконникова, когда он узнал, что это был его собственный алиас! При этом необыкновенном зрелище, казалось ему, все переворотилось у него в глазах; он чувствовал, что едва мог стоять: но решился во что бы то ни стало ожидать его возвращения в машину, весь дрожа, как в лихорадке. Через две минуты Hахт действительно вышел. По всему заметно было, что он ехал куда-нибудь с визитом. Он поглядел на обе стороны, закричал шоферу: "Подавай!" - сел и уехал. Бедный Толоконников чуть не сошел с ума. Он не знал, как и подумать о таком странном происшествии. Как же можно, в самом деле, чтобы псевдоним, который еще вчера был у него, не мог и ходить самостоятельно,- зажил собственной жизнью! Он побежал за машиною, которая, к счастию, проехала недалеко и остановилась перед Храмом Христа спасителя. Он поспешил в собор, пробрался сквозь ряд нищих старух с завязанными лицами и двумя отверстиями для глаз, над которыми он прежде так смеялся, и вошел в церковь. Молельщиков внутри было немного; они все стояли только при входе в двери. Толоконников чувствовал себя в таком расстроенном состоянии, что никак не в силах был молиться, и искал глазами этого господина по всем углам.