Иван Беляев - Галобионты

Геракл подтвердил включение повторным нажатием кнопки. Система была включена. В распоряжении Геракла оставалось двадцать четыре минуты. Оставалось воплотить в жизнь последний пункт плана.

Войдя в лабораторию, где он оставил женщину, Геракл увидел, профессора, который, вдребезги пьяный, бродит по помещению, опираясь о стены и что-то бормочет себе под нос. Понаблюдав за ним, Геракл понял, что эволюции Антона Николаевича имеют определенную цель. Степанов неверным шагом продвигался к кушетке, на которой спала Любовь. Видимо, у профессора вновь возникло намерение приняться за издевательства над своей жертвой. Эту мысль подтверждали доносившиеся до Геракла слова профессора:

– Ты моя собственность! Я волен делать с тобой все, что мне захочется!

– Профессор, мне надо сказать вам кое-что! – громко сказал Геракл.

– Что такое? – возмутился Степанов, вскинув на галобионта осоловелые глаза. – Уйди прочь! Не видишь, я разговариваю со своей собственностью!

– Это важно, профессор.

Пьяный мозг Степанова хотя и не осознал, в чем заключается несообразность поведения Геракла, однако, все же не преминул отметить наличие таковой.

– Уйди прочь! – повторил он уже совсем разгневанный.

– Я позову тебя, когда ты мне будешь нужен.

Но Геракл и не думал уходить. Он все так же стоял у порога и смотрел на своего бывшего хозяина странным взглядом, от которого профессору становилось не по себе.

– Что тебе надо? – злобно спросил он.

– Я уже сказал вам, профессор, мне нужно поговорить с вами кое о чем.

– Уйди! – заорал Степанов так, что задрожали стены кабинета. – Ты тоже моя собственность! Ты обязан мне подчиняться, иначе я выброшу тебя отсюда, как бездомного пса!

– Вы ошибаетесь, профессор, – ответил Геракл со странной улыбкой.

Поведение Степанова существенно облегчало галобионту задачу. Последние сомнения, угрызения совести исчезли напрочь.

– Дело в том, профессор, – проговорил Геракл, делая несколько шагов по направлению к Антону Николаевичу, – что я собираюсь вас убить.

– Ч-что?

Степанову показалось, что у него начались пьяные галлюцинации, однако поведение и весь облик Геракла настораживали его.

– Я собираюсь убить вас, профессор, – спокойно повторил Геракл, делая еще шаг вперед.

– Ты, наверное, шутишь, мой друг? – лицо Степанова перекосилось, хмель начал улетучиваться с молниеносной быстротой.

– К сожалению нет, профессор, я не шучу. Мое решение обдуманно и неотвратимо.

– Ты сошел с ума! – взвизгнул Антон Николаевич, пятясь назад. – Как ты смеешь! После всего того, что я для тебя сделал…

– Вы должны гордиться мною, профессор, – улыбаясь произнес Геракл, – я действую по тому самому закону целесообразности, который вы мне так усердно прививали. В данный момент ситуация сложилась таким образом, что мне как нельзя более целесообразно убить вас. Вы стали другим, профессор. И боюсь, что вам уже никогда не стать прежним. Уверен, что полковник, увидев до чего вы докатились, пришел бы к точно такому же выводу. Хотя, не думаю, что он будет благодарен мне.

– Ты не смеешь так предать меня…, – побелевшими губами прошептал Антон Николаевич. – Я дал тебе жизнь…

– Высокие слова, профессор, – со смехом перебил Степанова Геракл, – если бы вы не были так пьяны, вам бы не пришло в голову сыпать перед мной этими высокопарностями.

– Я впустил тебя сюда, я пожалел тебя. Если бы не я, ты бы околел под стенами этой базы, – причитал Антон Николаевич, все еще надеясь, что все это ему только мнится.

– Но этого же не случилось, так и незачем говорить об этом.

– Ты не сделаешь этого, мой друг, – заискивающе заговорил профессор, – одному тебе не справиться. Полковник сразу найдет тебя. Кто поможет тебе, если не я?

– Не стоит так унижать себя, профессор, примите свою смерть с достоинством. Ваша миссия выполнена; по большому счету, вам незачем больше жить.

– И ты еще будешь решать, имею я право на жизнь, или нет! Подлец! – Степанов в бешенстве потрясал кулаками. – Кто ты есть такой, чтобы распоряжаться моей судьбой!

– Вот в том-то вся и беда, профессор, – с коротким гортанным смехом заметил Геракл, – вы никогда не считали меня за человека!

– Ты полурыба, взращенная в пробирке моими усилиями, как взращивают чайный гриб, – Степанова рассмешило это сравнение и он дико расхохотался.

– Спасибо, профессор, вы облегчили мне задачу, – Геракл поднял пистолет и выстрелил Степанову в голову.