Филип Дик - Всевышнее вторжение

– Человек рождён во грехе, – сказал Хармс, окончательно запутавшийся в своих мыслях.

– Благодарю вас, кардинал Фултон Стейтлер Хармс, – сказал ведущий. – А теперь посмотрите рекламу.

Хармс едва не застонал от отчаяния. Порою мне чудится, думал он, выбираясь из роскошного кресла, в которое его усадили, порою мне чудится, что я знал когда-то лучшие дни. Он не понимал, откуда берётся такое ощущение, но оно его не покидало. А теперь я должен лететь в эту задрипанную Колумбию, думал он. Второй раз; я уже был там однажды и сократил свой визит до последнего возможного предела. А теперь вот, пожалуйста, снова лети. Они дёргают меня как марионетку, туда-обратно. В Колумбию, домой в Детройт, потом, высунув язык, в Балтимор и снова в Колумбию. И я, кардинал, должен со всем этим мириться? Об меня же просто ноги вытирают.

Нет, думал он, пробираясь к лифту, это не лучший изо всех мыслимых миров. А этот дневной ведущий меня буквально оскорблял.

Libera me Domine, воззвал он в сердце своём, спаси меня, Господи. Почему он меня не слушает? – думал Хармс в ожидании лифта. А может быть, коммунисты правы и нет никакого Бога. А если Бог всё-таки есть, он оставил меня своими заботами.

Прежде чем отсюда улетать, решил он, я справлюсь у своего брокера насчёт офисных зданий. Если хватит времени.

– Ну вот, вернулась. – Райбис Ромми-Ашер вяло прошлёпала в гостиную и сняла пальто. – Врач говорит, что это язва. Дивертикул луковицы двенадцатиперстной кишки, говоря на их жаргоне. Нужно принимать фенобарбитал и пить «Маолокс».

– Болит? – безразлично поинтересовался Херб Ашер; он копался в своей фонотеке, разыскивая Вторую симфонию Малера.

– Ты не мог бы налить мне молока? – попросила Райбис, падая на диванчик. – Совсем почему-то нету сил. – Её лицо потемнело и заметно отекло. – И не ставь свою музыку громко, сейчас любые громкие звуки буквально лупят меня по голове. Почему ты дома, а не в магазине?

– У меня выходной. – Плёнка с записью «Второй» Малера наконец-то нашлась. – Я надену наушники, – пообещал он, – так что никаких звуков не будет.

– Я хочу рассказать тебе про мою язву, – сказала Райбис. – Я тут зашла по дороге в библиотеку и выяснила много интересного. Вот. – Она протянула ему большой конверт. – Я сделала распечатку одной недавней статьи. Существует теория, что…

– Я хочу послушать «Вторую» Малера, – сказал Ашер.

– До чего же это возвышенно. – В её голосе звучал горький сарказм. – Ну что ж, давай слушай.

– Я ведь всё равно ничего не могу сделать с твоей язвой, – попытался защититься Ашер.

– Ты мог бы хотя бы меня выслушать.

– Я принесу тебе молоко, – сказал Ашер. Ну что же это я веду себя как последняя сволочь? – думал он, направляясь на кухню. Мне бы только послушать «Вторую», и всё пришло бы в норму. Это единственная симфония, где используется много ротанговых инструментов. Руте, такая штука, похожая на маленькую метёлку, ею играют на басовом барабане. Жаль, что Малер не дожил до педали «вах-вах», иначе он точно использовал бы её в каком-нибудь из больших опусов.

Вернувшись в гостиную, он подал жене стакан молока.

– А чем ты тут всё это время занимался? – спросила она. – Так ведь ничего и не прибрано.

– Говорил по телефону с Нью-Йорком, – сказал Херб Ашер.

– Ну да, конечно же. Линда Фокс.

– Да. Она заказывала компоненты для аудиосистемы.

– Ну и когда ты снова к ней полетишь?

– Там нужен мой глаз. Я хочу проверить систему, когда всё будет смонтировано.

– Похоже, ты в полном восторге, – сказала Райбис.

– А что? Прекрасная сделка.

– Нет, я говорю про эту Линду. Ты от неё в полном восторге. А знаешь, Херб, – добавила она после небольшой паузы, – разведусь я с тобой.

– Ты это что, серьёзно?

– Более чем.

– Из-за Линды Фокс?

– Из-за того, что мне обрыдло жить в таком свинарнике. Мне обрыдло мыть посуду за тобой и твоими дружками. И мне вконец обрыдло иметь дело с Элиасом; он всегда вламывается без предупреждения, будто нет телефона и нельзя позвонить. Он ведёт себя так, словно это его квартира. Половина денег, которые мы тратим на еду, уходит на него и его нужды. Он ведёт себя как неотвязный побирушка, да он и выглядит как побирушка. А тут ещё все эти религиозные бредни. Все эти пророчества, что «Близится Судный День». Я долго всё это терпела и больше уже не могу.

Райбис замолкла, схватилась рукой за живот и болезненно сморщилась.

– Язва? – сочувственно поинтересовался Ашер.

– Да, язва. Которая меня мучает, а тебе – наплевать…