Владимир Савченко - Новое оружие

Ашот Карапетян – маленький, усатый и серьезный – идет к установке. Щелкает тумблерами на приборном щите. Загораются сигнальные лампочки. В кварцевой трубе вспыхивает разряд.

Сейчас в ограниченном пространстве – ну, в области вон того куска урана-235 (показывает) – будем повышать плотность нейтрин. Ашот – счетчик!

Ашот укрепляет около образца трубку газоразрядного счетчика. Слышен мерный треск.

Распадается, как обычно,– так, значит? Ашот – реактор.

Ашот работает рукоятками.

Генератор нейтрин... Есть!

Треск стихает. Урановый образец начинает светиться с сине-зелеными переливами.

В о з г л а с ы: «Ух черт!», «Вот это да!»

Все бросаются к установке.

С а м о й л о в. Усекли? Уран перестал распадаться – так, значит? А избыток энергии стал выходить из него фотонами – малюсенькими такими порциями. Как, скажем, у больного хворь потом выходит... А все почему? Не стало крупных флюктуации, от которых лопаются ядра,– так, значит? Переключай, Ашот.

Ашот нажимает кнопки. Свечение пропадает. Счетчик начинает трещать, как прежде. Ашот манипуляторами убирает урановый образец в контейнер. Ставит на его место колбу с водой, опускает в нее трубку счетчика.

Я к у б о в и ч. А это зачем?

С а м о й л о в. А теперь перевернем паровоз вверх колесами. В колбе – вода. Из местного водопровода. Счетчик, как вы можете заметить, в ней безмолвствует: радиации нет. Сейчас уменьшим концентрацию нейтрин... вернее, повысим концентрацию антинейтрин – так, значит? Прошу всех отойти от установки на два метра! Антинейтрино излучаются пучком, но... неровен час, кого-нибудь заденет. Мне ни к чему выплачивать пострадавшему больничные.

Все отходят. Ашот тянет за собой шнур дистанционного управления.

Давай, Ашот!

Ашот нажимает несколько кнопок. На приборном щите начинает мигать красная полоса. Одновременно раздается частый и резкий треск счетчика. Ашот нажимает еще кнопку: треск переходит в рев.

Достаточно, Ашот!

Тот щелкает тумблерами. Рев счетчика постепенно переходит в частый треск. Треск замедляется.

Стало быть, создали с помощью антинейтрин крупные флюктуации – и они сделали обычную воду радиоактивной. Слышите, как спадает наведенная радиация! Вот – все. Прошу задавать вопросы.

Минуту все молчат. Потрескивает счетчик.

Ш т е р н (бросается к Самойлову). Вопросы... какие тут могут быть вопросы? (Шутливо тузит Самойлова.) Ах ты, черт, пижон, гений, талантище!

С а м о й л о в. Я – что? Я ничего...

В а л е р н е р. Качать его, ребята!

С а м о й л о в (отстраняется). Иди, я сегодня в новом костюме. Вон Ашота покачай. Или Ивана Ивановича... А вообще: теорию надо было качать – так, значит?

В а л е р н е р. У-у... нет в тебе душевного благородства, всепрощения – в такую минуту уесть! Только такая зловредная ехидина, как ты, и могла придумать этот опыт с клопом. Что – съел?

Я к у б о в и ч. Ну, теперь я знаю, с какого конца браться за плазму. Ох, и поэкспериментируем! (Алчно потирает руки.)

С е р д ю к. И подумать только – все началось с клопа...

Ш а р д е ц к и й (выходит к доске). Вопросов к Петру Ивановичу, я вижу, нет – демонстрация довольно красноречивая. Тогда позвольте мне. Стало быть, теперь мы понимаем, что к чему. Знаем, что, меняя концентрацию нейтрин и антинейтрин в пространстве, можно управлять устойчивостью ядер... в принципе можно. На этом экспериментальные исследования временно, до моего разрешения, мы прекращаем...

Шум, гул, возгласы: «Как же так!», «Вот новость!»

Тихо! Будем двигать теорию. Мы должны наперед предвидеть все результаты дальнейших опытов!

Я к у б о в и ч. Вот так-так, милое дело!

С а м о й л о в. Ну-у... какие ж это будут опыты, если в них все наперед ясно!

А ш о т. Пачэму такие строгости, Иван Иванович? Сэйчас, когда все получается, да?..

Ш а р д е ц к и й. Именно потому, что получается, Ашот. И еще далеко не ясно: что именно получится? Помните: когда запускали первые ракеты на Луну, их тщательно стерилизовали, чтобы ненароком не занести на лунную поверхность наши микроорганизмы и – боже упаси! – не заразить тамошние живые существа. Хотя далеко не ясно: есть ли жизнь на Луне – скорее всего, что нет... А на Земле есть жизнь. Есть! И все живое, все вокруг нас состоит из атомов, имеющих ядра. Поэтому мы должны быть так же стерильно осторожны с нейтринами, как наши коллеги – исследователи космоса – с микробами.

Ш т е р н. Что же делать бедным экспериментаторам?