Джеймс Уайт - Чрезвычайные происшествия

– С тех пор, как вы ушли, пациент не двигался, не произошло никаких изменений в клинической картине, — негромко сообщила Мерчисон, предварив вопрос Конвея, и добавила: — Это меня не радует.

– И мне радоваться нечего, доктор, — вмешалась Старшая сестра, чья серебристая шерсть ходила волнами, как под сильным ветром. — На мой взгляд, это существо мертво, и мы просто‑напросто доставляем Торннастору более свежий материал для патоморфологических исследований, чем обычно.

Доктор Приликла, — продолжала кельгианка, — порой боится сказать то, что думает, поскольку опасается неблагоприятной эмоциональной реакции окружающих. У этого пациента он зарегистрировал эмоцию боли. Как вы помните, это чувство было настолько интенсивно, что Приликла извинился и улетел сразу же после окончания операции. Я так думаю, доктор, этот пациент более не способен ясно мыслить и чувствует только боль. Насколько я понимаю, ваша тактика ясна?

– Нэйдрад! — сердито воскликнул Конвей, но оборвал себя. Фактически сказали Мерчисон и Нэйдрад об одном и том же, вот только кельгианка, как и все ее сородичи, была напрочь не способна на тактичность.

Конвей на миг задержал взгляд на двухметровой гусенице‑многоножке, покрытой густой серебристо‑серой шерстью, которая непрестанно шевелилась. Движения шерсти у кельгиан происходили непроизвольно, они отражали реакцию этих существ на внешние и внутренние стимулы. Шерсть служила выразителем эмоций, которых в речи недоставало. Другой кельгианин по движению шерсти собрата всегда отчетливо видел, каковы испытываемые им чувства, потому говорили они всегда только о том, что думали. Понятия дипломатии, тактичности, лжи были для кельгиан совершенно чуждыми. Конвей вздохнул.

Постаравшись не выдать собственных сомнений относительно состояния пациента, он решительно проговорил:

– Торннастор предпочел бы скорее собрать из частей живое существо, чем разрезать на части мертвое. Кроме того, в ряде случаев эмпатический диагноз Приликлы оказывался точнее данных инструментального обследования, поэтому мы не вправе безоговорочно считать этого пациента безнадежным. Как бы то ни было, до тех пор, пока мы не доберемся до госпиталя, за его лечение отвечаю я.

Давайте постараемся обойтись без лишних эмоций, — добавил он. — Это непрофессионально и нетипично для вас обеих.

Нэйдрад гневно пошевелила шерстью и издала звук, который транслятор Конвея переводить отказался, а Мерчисон сказала:

– Вы, безусловно, правы. Нам встречались и более тяжелые случаи. Сама не понимаю, почему меня так тревожит этот пациент. Наверное, я старею.

– Начальная стадия старческого маразма могла бы быть объяснением столь нехарактерного поведения, — буркнула кельгианка, — хотя в моем случае это не так.

Мерчисон покраснела.

– Старшей сестре подобные заявления позволительны, но вам, доктор, соглашаться с этим я бы не советовала, — сердито проговорила она.

Конвей неожиданно рассмеялся.

– Успокойтесь. Я и не подумал бы согласиться с такой очевидной неправдой, — сказал он. — А теперь, если вы уверены в том, что собрали все сведения о нашем больном, которые понадобятся Торннастору, я бы посоветовал вам обеим отдохнуть. Из гиперпространства мы выйдем через шесть часов. Если не сможете уснуть, хотя бы постарайтесь не слишком переживать за пациента, иначе это пагубно скажется на Приликле.

Мерчисон кивнула и следом за Нэйдрад вышла из палаты. Конвей, который больше чувствовал себя как недомогающий пациент, нежели как лечащий врач, включил систему звукового оповещения, которая разбудила бы его, если бы в состоянии ЭГКЛ произошли какие‑то ухудшения, улегся на носилки рядом с пациентом и закрыл глаза.

Ни земляне‑ДБДГ, ни кельгиане ДБЛФ не обладали способностью полностью владеть своим сознанием. Очень скоро выяснилось, что Мерчисон и Нэйдрад все‑таки волновались за больного и в процессе своего волнения излучали неблагоприятные эмоции. Не открывая глаз, Конвей услышал тихое биение крылышек под потолком, а еще через пару мгновений прозвучала негромкая мелодичная трель, а из транслятора послышалось:

– Прости меня, друг Конвей. Ты спал?

– Ты же знаешь, что нет, — отозвался Конвей, открыл глаза и увидел парящего над ним под самым потолком Приликлу. Маленький эмпат заметно дрожал, обуреваемый вихрем эмоций — своих собственных и пациента.

Доктор Приликла принадлежал к физиологическому типу ГНЛО, то есть внешне напоминал очень крупную стрекозу с шестью лапками и двумя парами радужных крылышек. Отличительной особенностью его являлось наличие органа, способного очень тонко распознавать чужие эмоции. Только на Цинруссе, где атмосфера была очень плотной, а давление в восемь раз ниже земного, раса насекомых смогла дорасти до таких размеров, развить разум и построить развитую цивилизацию.