Алексей Бессонов - Концепция лжи

– Ух, хорошо, – сообщил он, жуя. – Чтоб тебе, Маркыч, собственный заводик на старости лет не открыть? Или капиталу не скопил?

– Травок на всех не хватит, – хмыкнул повар. – Они ведь не под забором растут, там места знать надо.

– Да, – согласился с ним Макрицкий. – Места знать действительно надо…

Разобравшись с котлетами и глотнув кофе, он вышел в сад. Ноги сами принесли Леона к старинной мраморной скамейке в углу за беседкой, он опустился на прохладный камень, достал сигареты и посмотрел на дом. Как же давно я здесь не был…

Собственно, после окончания Академии он появлялся в родовом гнезде лишь наездами, либо в промежутках между полетами, либо возвращаясь с тренировочной базы в Саках. Своего жилья у него никогда не было – вплоть до Москвы, да и ту, свою холостяцкую квартирку он домом не ощущал совершенно. Так, всего лишь еще одно временное пристанище, ничуть не лучше комнаты в офицерском общежитии на базе или обычного гостиничного номера. В общем-то такая ситуация его вполне устраивала: обзаводиться гнездом он не планировал даже в дальней перспективе, тем более что с годами привычка к кочевой жизни уже накрепко въелась в подсознание.

«Как там Маркыч говорит – места знать надо? – усмехнулся Макрицкий, раскуривая сигарету. – Да, действительно, когда места знаешь, жить полегче. И там тебе место, и тут место… стоп. О, черт…»

А что если все эти многочисленные экспедиции, якобы случившиеся перед самой Депрессией, как раз и искали, так сказать, нужные места? Точнее – были предприняты с целью первичной, хотя бы начальной практической разведки энергоресурсов Солнечной системы, в первую очередь – лун Юпитера и Нептуна? Веди планетологи тогда уже предполагали у них колоссальный потенциал – там и вода, и руды, и уран, разумеется. Технически такие полеты были вполне осуществимы, в конце концов до Нептуна впервые дошли уже в 28-м году, и по сути, единственное реально существовавшее на тот момент препятствие заключалось в чрезвычайной дороговизне да в непроработанности систем безопасности. Но ради энергетического Клондайка можно было и рискнуть, и денежки потратить. И все же большинство этих экспедиций попросту исчезли. Погибли в авариях? Весьма возможно. Но какого тогда черта их так секретить? Средства, затраченные на вымарывание буквально любых упоминаний о тех событиях, могут быть сопоставимы со средствами, затраченными на сами экспедиции. По сути – если, конечно, все же принять на веру то, о чем нет-нет да и заговорят в лунных барах, – мы имеем дело с беспрецедентной, невероятно затратной операцией по «замазыванию» целого ряда чрезвычайно интересных исторических событий. Тут ведь не только сами по себе полеты, как бы там не было чего-то еще… и вместо всего этого – молчание и ложь. Ложь, ложь, и еще раз ложь. Однако вот что интересно. Те или иные специалисты по промывке мозгов – от дедушки Мао и усатого горца до сегодняшних брюссельских трепачей, – всегда могут интерпретировать любое событие в нужном для себя направлении. И всегда же найдется достаточное количество баранов, которые им поверят. Но одно дело интерпретация, и совсем другое – выпарывание событий из самой ткани истории. Как у них это вообще получилось? Фантасмагория какая-то… куда, например, делись люди, обеспечивавшие техническую сторону проекта? Да заводские рабочие, в конце концов – те, что собирали «не существовавшие» корабли. Всем заткнули рты?

– Лео! – услышал он голос Ляли. – Ты где-е? Папа будет через полчаса-а!

– Я понял! – крикнул Леон. – Спасибо!

– Он просил, чтоб ты надел форму!

– Какого б еще черта? – изумился Леон. – Свадьба ж завтра?..

Он не без раздражения выкурил еще одну сигарету – собственно, крик сестры прервал нить его странных размышлений, – и, окинув тоскливым взглядом старую грушу, свесившую свои ветви за забор, пошел переодеваться.

Напяливать на себя парадный мундир со всеми регалиями, да еще и с саблей (сабель у него было две – одна, стандартная, осталась в Москве, а вторая, подарок деда после первого самостоятельного полета, лежала здесь, в шкафу), ему не хотелось категорически, да и вообще – с чего бы? – поэтому Леон ограничился белой летней рубашкой с короткими рукавами, синими брюками и пилоткой. Погоны на месте – ну и хватит. Главное не погоны, а то, что между ними. Было б на что фуражку надеть…

Вскоре за воротами загудело. На сей раз неведомый Кононенко сработал оперативно, и лимузин отца заехал во двор без задержек. В сияющем боку питерского «Витязя» распахнулась широченная дверь, и Леон увидел, как на чисто выметенную дорожку выбирается незнакомый ему грузноватый мужчина в недорогом летнем костюме. Следом за ним вылез и отец.