Кир Булычев - Монументы Марса (сборник)

– Сейчас, Наташенька, сейчас, – сказала женщина.

Она быстрым кошачьим движением извлекла из сумки носовой платок, вытерла руки и, поднявшись, протянула мне ладонь.

– Мик, Мария Павловна, – сказала она. – Очень приятно с вами познакомиться.

– Мы тут проездом, – быстро сказал узколицый. – Да вот застряли.

Он вдруг засмеялся, показав, как далеко вперед торчат его длинные зубы.

– И очень хотим уехать, – сказала его жена.

– Простите, – я не хотел ничем пугать этих странных людей, – но мы с вами так и не познакомились. Меня зовут Лавин, Сергей Сергеевич Лавин.

Я протянул ему руку.

Он с секунду колебался, будто не знал, сказать ли настоящее имя или утаить. Потом решился.

– Мик, – сказал он. – Анатолий Евгеньевич.

Мне было знакомо это имя. Я его слышал, когда Анатолий Евгеньевич говорил по телефону. Но я не стал ничего говорить. Рука у него была холодной и влажной, и мне показалось, что я ощущаю, как быстро и мелко бьется его пульс.

– Подвиньтесь, дети, – сказала жена Мика. – Дайте товарищу сесть.

– Спасибо, я постою.

Дети покорно поднялись. Одеяло упало на пол. Дети стояли рядышком. Они так и не ели мороженое, которое текло между пальцев Оси и капало на пол.

– Ешьте, дети, а то будет поздно, – сказал я. – Видите, я уже доедаю.

– Почему поздно? – спросил мальчик.

– А то придется лизать с пола.

Дети удивились, а родители вежливо засмеялись.

– Вы оставайтесь здесь и не волнуйтесь, – сказал Мик жене. – Нам с Сергеем Сергеевичем надо поговорить.

– Не уходи, папа, – сказал мальчик.

– Мы будем стоять здесь, где вам нас видно.

Он взял меня за руку и повел к стеклянной стене. Воздух за ней был синим. Очередь на такси казалась черной.

– Они очень нервничают, – сказал Мик. – Я в отчаянии. Моя жена страдает от гипертонической болезни. Мы с утра здесь сидим.

– У вас никого нет в городе? Я слышал, что вы звонили, но вам сказали…

– Это уже не играет роли. Но вы мне показались достойным доверия человеком. Я решил – мы поедем в Мелитополь. Как вы думаете, можно ли будет купить билет?

– Я достал его с трудом, – честно признался я. – Много желающих.

– Впрочем, мы можем уехать и в другой город. Но приехать на место, где тебя никто не знает и ты никого не знаешь…

– Честно говоря, Анатолий Евгеньевич, – сказал я, – мне все это непонятно.

Мальчик Ося подошел к нам и протянул отцу газету.

– Мама сказала, чтобы ты почитал, – заявил мальчик. – Тут написано про космонавтов. А кто такие космонавты?

Мик перехватил мой удивленный взгляд.

– Я тебе потом расскажу, сынок, – сказал он.

Я погладил мальчика по головке.

– Космонавты, – сказал я, – осваивают космос. Они летают туда на космических кораблях. Разве тебе папа раньше не говорил?

– Мы жили уединенно, – сказал Мик. – Ося, возвращайся к маме.

К счастью, Ося не был похож на родителей. У него было обыкновенное круглое лицо и нормальный нос. Может, его мама согрешила с другим? Впрочем, какое мне дело?

– А почему ты мне не говорил про космонавтов? – спросил мальчик. – Их никогда раньше не было.

– А кто же был, Ося? – спросил я, улыбаясь.

– Раньше были челюскинцы, но я их не видел, – сказал мальчик серьезно. – А теперь есть Чкалов. Чкалов космонавт или нет?

– А что ты знаешь о Чкалове?

– Ося, немедленно назад! – Мик буквально шипел, словно кипящий чайник. Я испугался, что он ударит мальчика.

– А Чкалов скоро полетит в Америку. Я знаю, – сказал мальчик.

Прическа, понял я. Такой прически сегодня просто никто не сможет сделать. Даже в отдаленном районном центре. Парикмахеры забыли, как стричь «под бокс», а Мик подстрижен «под бокс».

– Твое имя Иосиф, мальчик? – спросил я.

Мальчик не уходил. Ему было интереснее со мной, чем с мамой.

– Мария! – крикнул пронзительно Мик, и я понял, что он всегда в жизни кричит, зовет на помощь Марию, если не знает, что делать. – Мария, возьми мальчика.

– А меня назвали в честь дяди Сталина, – сказал мальчик. – А почему нет портрета дяди Сталина?

– Дядя Сталин, – сказал я, – давным-давно умер.

И тут испугался мальчик. Мне даже стало неловко, что я так испугал мальчика.

Мать уже спешила к нам через зал. Она резко схватила мальчика за руку и потащила от нас, она не спрашивала, она обо всем догадалась. Мальчик не оборачивался. Он плакал и что-то говорил матери.

– М-да, – сказал я, чтобы как-то разрядить молчание. – Наверное, мне лучше уйти. Вы нервничаете.

– Да, – согласился Мик. – Хотя, впрочем, зачем вам теперь уходить? Вы же догадались, да?