Кир Булычев - На полпути с обрыва

– К сожалению, это именно так.

– Вранье! – закричала Нинеля. Она на самом деле теперь уже испугалась и, крича, как бы колдовала, шаманила, чтобы ее страхи не сбылись.

– Значит, все равно помирать, – сказал Покревский. – Так я бежал от смерти, даже думал, что любовь встретил…

– Еще не все потеряно, – сказала Кора. – В моем времени, а Всеволод Николаевич подтвердит, – она показала на инженера Тоя, – можно произвести оживление практически мертвых людей. Вы не представляете, какая у нас медицина.

– Какая бы ни была, – сказал профессор Калнин, – у нее есть свои пределы.

– Поэтому я и сказала всем о том, что с нами случилось. И у меня есть совет.

– Я знаю, – сказал Покревский, – покончить с собой здесь, и тогда им некого будет посылать. Я согласен.

– Может, это и красивая идея, – ответила Кора, – но учтите, что двое зараженных, Парра и Журба, вернее всего, уже находятся на Земле. И они ничего не знают. Каждый их шаг увеличивает опасность.

– Что же тогда надо сделать? – спросил инженер.

– Я думаю, что каждый из нас должен помнить: если он окажется в нашем времени…

– Если бы да кабы… – зло заметила Нинеля.

– В нашем времени вы должны тут же сообщить тем, кто нас встретит, что вы опасно больны. И потребовать, чтобы вас немедленно отправили в госпиталь.

– А они сразу начнут нас отстреливать, – сказала Нинеля.

– Вряд ли, – сказал инженер, – я могу подтвердить, что там нас должны ждать…

– Нас пока не ждут, – сказала Кора. – Поэтому от нас зависит, насколько быстро нас изолируют.

– Хватит этой изоляции! – воскликнула Нинеля. – Я лучше останусь здесь. Меня полковник любит.

– Вот чего не советую, – отозвалась Кора. – Ты для полковника – смертельная опасность. Пока, первые сутки, ты еще не так опасна, а после ты будешь буквально излучать заразу.

– Когда это случится? – взвыла в ужасе Нинеля.

– Будем думать, что завтра утром.

– У нас много времени в запасе, – сказал профессор. – Это меня тревожит.

– Почему? – удивилась Кора.

– Представь себе – зачем посылать нас на Землю, если они подозревают, что мы можем догадаться, и тогда все идет прахом.

– А почему они должны нас заподозрить? Никто нам не говорил о вирусе.

– Значит, врала? – обрадовалась Нинеля. – Значит, это все липа? Ну, признайся!

– Нет, это правда, – сказала Кора.

Полковник Рай-Райи стоял в дверях.

– Хорошо, что я решил послушать, о чем вы беседуете. Вы чуть не сорвали нам всю операцию.

– Почему? – спросил Покревский.

– Мы и на самом деле думали, что вы ни о чем не догадались. Теперь же на Земле вы тут же сдадитесь, чтобы вас расстреляли. И вас благополучно расстреляют и сожгут трупы. И мы не сможем выполнить наших планов.

– Я же говорила! – воскликнула Нинеля.

– Не подходи, – предупредил ее полковник. – У тебя такой бурный организм, что, может, ты уже заразная.

– Миленький, ты что несешь?

– Отойди, стреляю!

Нинеля отпрянула и начала рыдать.

– Что же будем делать? – спросил доктор.

– Будь моя воля, – сказал полковник, – я бы расстрелял вас тут же. Но у руководства может быть другая точка зрения. Так что я оставляю вас здесь, и мы немного подумаем.

– Погодите! – окликнула полковника Кора. – А нельзя нам чего-нибудь поесть?

– Вы же завтракали!

– Мы с профессором не завтракали!

– Поглядите на кухне, она не заперта, – отмахнулся полковник и быстро ушел из столовой.

– Ну, вот, – сказал инженер, – такие взрослые и такие неосторожные. Я вам и одного шанса из ста теперь не дам.

– Боюсь, что вы правы, – согласилась Кора. – Мы следы, и нас надо замести.

– Нет, – заявила Нинеля, – Райчик что-то придумает. Вы не представляете, какой он умный. Он нас убивать не будет, потому что он меня любит.

– Мы сами себя убьем, – сказал Покревский. – Я думаю, что чем скорее, тем лучше.

Кора пошла на кухню. Там лежало несколько хлебов, в баке была вода.

Кора поставила бак, который заменял чайник. Нашла коробку с травяным настоем. Из столовой слышались голоса, но она их не слышала. Она устала и хотела спать.

И когда они напились чаю, Кора улеглась на скамейке в столовой и заснула.

Проснулась Кора от того, что в комнате появились чужие люди – сквозь смеженные веки она видела, как солдаты уводили пришельцев – не грубо, а деловито и равнодушно. И так как в том не было ничего страшного, а времени прошло немало – за окном уже темнело и голод опять был первым чувством, посетившим Кору, когда она проснулась, – и всем надоело ждать, то люди прощались и расходились.