Кир Булычев - На полпути с обрыва

И полковник рассмеялся, как бы приглашая всех остальных присоединиться к его веселью.

Затем прошел за свое место в торце стола и сказал:

– С сегодняшнего дня будем тренироваться по возвращению на исходные позиции. Хватит, нагостились, покушали нашего хлебушка.

Никто не понял полковника. Он пояснил:

– Великий эксперимент, который проводила моя держава, подходит к концу. Следовательно, мы благодарим иностранных участников эксперимента и готовим их к возвращению домой.

– Как так домой! – неожиданно вскинулся капитан Покревский. – Я бежал оттуда, предпочтя смерть. Да, смерть. А вы хотите вернуть меня! Человек может покончить с собой единожды, у человека бывает только одна смерть. А я уже мертв.

– Этот вопрос находится в стадии обсуждения, – сказал полковник. – Сегодня произойдет совещание на самом высоком уровне. Вами занимаются, и ваша судьба небезразлична. Но вы, друзья, тоже должны понять: у нас свои проблемы, и мы вам не няньки. Каждый сам зарабатывает себе на хлеб.

Допив чай, полковник вышел строевым шагом. Нинеля кинулась было за ним, подняв головку вверх в надежде, что ее погладят или потреплют по загривку. Не вышло. И хоть полковник вызывал у Коры омерзение, ей было приятно, что Нинеля унижена. Это создание было хуже полковника, потому что тот имел какие-то убеждения, а Нинеля – только преданность, притом она готова была ею торговать, как картошкой.

– Это странно, – сказал Эдуард Оскарович. Он поднялся из-за стола, держа в руке кружку с чаем, и пошел к окну. Он рассуждал вслух, и Коре было интересно, что же он скажет.

– Это странно, – повторил профессор. Он видел, что Кора подошла к нему, и не возражал против этого. – Мне казалось, что верх возьмет Гарбуй. В конце концов они признают его главой проекта. С точки зрения здравого смысла любое их действие против Земли двадцать первого века обречено на неудачу.

– А если они на самом деле решили отказаться от планов? – спросила Кора.

– Кстати, это любопытная мысль, – капитан Покревский стоял рядом, держа принцессу за ручку. Вид его был нелеп, потому что нельзя носить сапоги со шпорами под синим байковым халатом, который мал тебе на два размера. Принцесса была похожа на его дочку-замарашку.

– Боюсь, что это практически невозможно сделать.

– Полковнику я не верю, – сказал профессор. – Хотел бы я знать, известно ли об этом Гарбую.

– А если мы вернемся, – задал самый важный для всех вопрос Покревский, – то куда?

– Первый вариант, – сказал Эдуард Оскарович, – все появляются на Земле в тот момент, в который исчезли.

– Но ведь они на Земле уже погибли или почти погибли! – крикнула Кора. – Всеволод разбился на своем махолете, Покревский и принцесса бросились со скалы…

– Значит, им ничего не остается, как довершить начатое, – сказал профессор. – Долететь до камней и разбиться вдребезги.

– Вы с ума сошли! – рявкнул Журба. – Я-то за что? Я в пролетке ехал с компанией. У меня и мысли погибать не было.

– Не я придумал эту вероятность, но с точки зрения гармонии природы она самая удобная. Восстанавливается статус-кво.

– Ничего не понимаю! – сказала Кора.

– Здесь царит обычный бардак двадцатого века, – ответил Эдуард Оскарович, сердито блеснув очками. – И мы можем стать жертвами этого бардака, если хитрая голова Гарбуя не родит очередной мысли.

И как бы в ответ на слова профессора вместо полковника во главе стола уже восседал господин Гарбуй, как хороший толстый мальчик, который завершил экзерсисы на скрипочке, скушал тарелочку геркулеса с вареньем и вот отпущен бабулей поиграть немножко с уличными мальчиками и девочками.

– Мы с вами – коллеги, – сказал Гарбуй. – Мы все – ученые, которые собрались в этом отдаленном районе для того, чтобы выяснить, как функционирует мироздание. Великая задача, поставленная перед нами судьбой, требует к себе адекватного отношения. Если кто захочет кофе, поднимите руку, вам дадут.

Почти все подняли руки. Гарбуй крикнул медсестрам, что наблюдали за сценой от двери на кухню:

– Кофе, попрошу всем горячего сладкого кофе!

Медсестры не пошевелились.

– Вы меня слышите? – крикнул Гарбуй.

– Нету кофе, – откликнулась одна из медсестер, вытирая сильные мужские руки о мясницкий фартук. Шапочка была у нее надвинута на самые глаза, из-под нее выдавались неровные пряди. Кора вновь усомнилась, женщины ли эти медсестры.

– Значит, кончился? – с надеждой спросил Гарбуй. – Тогда приготовьте еще.