Кир Булычев - Слышал?

– Колечка, – сказал он вяло, – я очень устал. Еле тебя нашел. Ты не помнишь, каким словом открывается моя дверь?

Я даже не успел ответить – от неожиданности потерял высоту, чуть не врезался в летающее кафе-платформу, еле избежал столкновения с туристским автобусом, полным японцев, и врезался носом в стеклянную милицейскую будку.

Пока я платил штраф, Синюхин в виде голограммы реял надо мной, а я кричал ему:

– Сезам! Сезам, откройся!

– Одну минутку, – сказал милиционер, который оказался человеком сердобольным. – Попробуем помочь вашему товарищу.

Он включил свой локатор.

– Гражданин, скажите адрес, – попросил он. – Мне надо поглядеть на вашу дверь.

– Адрес? – Голограмма Синюхина покраснела и начала мерцать.

– Большая Дорогомиловская, двенадцать, четыреста сорок девять, – сказал я. – Вход со двора.

– Правильно, – сказал Синюхин. – Спасибо, Коля.

Милиционер набрал на локаторе код, и мы с ним увидели синюхинскую дверь. Затем как бы пронеслись сквозь нее и оказались в передней, где стоял настоящий Синюхин.

– Все ясно, – сказал милиционер. – Она у вас на ручном управлении. Я вам советую, поверните ручку.

– Сезам! – закричал радостно Синюхин и повернул ручку.

Дверь открылась.

А я понесся дальше.

Ракета возвышалась на краю Ясенева, у Соловьиного проезда. Она была покрашена в голубой цвет, на боку красным ее название – «Ласточка».

Мы стартовали с Миловидовым через двадцать две минуты.

Мы сидели в отсеке, где раньше помещался атомный заряд. Было тесно и неудобно. Кресла, взятые моим другом с какого-то отработавшего срок космического корабля, были протерты, сбоку в меня вонзалась пружина. К тому же в стратегической ракете нет иллюминаторов, и до последней секунды я не был уверен, опустимся ли мы в Омске или врежемся в побережье Аляски. Что-то в ракете поскрипывало, я закрыл глаза. Я опасался, что Синюхин выскочил на лестницу, забыл дома ботинки и теперь, не в силах открыть дверь снова, разыскивает меня по Вселенной, и вот-вот его голограмма появится в без того тесном чреве межконтинентальной ракеты. Но, слава богу, обошлось. И не врезались, и Синюхин нас не настиг.

Мы чуть не разбились при посадке – амортизаторы у Миловидова совершенно первобытные. Но пилот он отличный. Вслепую, по приборам и интуиции, он посадил ракету на поляне в окрестностях Омска. Правда, раздавил несколько флаеров и аэробусов, которые опустились там раньше нас. К счастью, все они были пусты.

Потирая синяки, мы вылезли из ракеты.

Над нами неслись и плыли, реяли и летели различные индивидуальные и коллективные летательные аппараты.

Мы выбрались на шоссе. Шоссе неспешно текло в сторону города. Здесь начиналась пешеходная зона.

По мере того как мы подъезжали к центру Омска, на шоссе становилось все больше народа. Все торопились к центру. Над головой, медленно снижаясь, шел рейсовый с Марса. Значит, и там уже слышали.

Мы с Миловидовым не разговаривали. Мы бежали, берегли дыхание.

С каждым шагом я все более понимал безнадежность авантюры, в которую мы добровольно ввязались. Нас многие опередили.

Шоссе вливалось в огромную центральную площадь.

Площадь была заполнена сотнями тысяч людей. Они стояли в очереди, затылок в затылок. Добровольцы шли вдоль очереди и записывали фамилии.

За добровольцами катил крупный компьютер, который запоминал фамилии и выплевывал пластиковые номерки на протянутые ладони.

– Мертвое дело, – сказал я Миловидову, когда мы получили номерки.

– И я так думаю, – сказал Миловидов. – Но испытания «Ласточки» прошли великолепно. Она тебе понравилась?

– Обратно я с тобой не полечу, – сказал я.

– Я тоже, – сказал он. – Зачем испытывать судьбу?

И тут возле меня возник Синюхин. Он улыбался. Я пощупал его рукав. Это был настоящий Синюхин.

– Как ты успел? – спросил я.

– Я вспомнил, что проходил курс телепортации, – ответил он, расчесывая пальцами бороду.

Компьютер выдал ему номерок.

– А что здесь вообще-то происходит? – спросил Синюхин. – Я утром слышал, а потом с этой проклятой дверью забыл.

– Дурак, – сказал Миловидов. – Колбасу дают.

– По скольку в одни руки? – спросил Синюхин.

– По полкило, – ответил компьютер.

– Не хватит, – сказал Синюхин.

Мы тоже понимали, что не хватит. Но решили все же постоять.