Кир Булычев - Старый год

Егор помотал головой, чтобы сбросить с себя гнет чепухи.

– Вы лучше рассказывайте про Кюхельбекера, – попросил он.

Доктор поднял руку, возражая:

– Но главная причина, по которой мы не можем вернуться обратно, заключается в том, что если твоя кровь превратилась в теплую жижу, то ты уже не сможешь жить на Земле. Ты обречен...

– А откуда вы это знаете? – спросил Егор, ловя доктора на слове.

– Это всем известно.

– А что, если это очередная выдумка какого-нибудь императора, чтобы вы не совались? Сидите и не рыпайтесь.

– К сожалению, это было известно до императора и помимо императора. Да я сам ставил некоторые опыты... Состав крови иной.

– И что? – спросила Люська.

– Организм лишен иммунитета. Там, наверху, вы скоро умрете.

– А у нас какая кровь? – вдруг перепугалась Люська.

– Вы всего один день здесь живете, – засмеялся доктор. – Рано еще переродиться.

– Все равно нам надо спешить, – сказал Егор. – Мы должны уйти как можно скорее. Я поговорю с Кюхельбекером. Он революционер, декабрист, он должен меня понять.

– Возьми меня с собой, – попросила Люська.

– Невозможно, – сказал Егор. – Ты у нас раненая.

– Я почти выздоровела.

– Нет, нет! – почти закричал Леонид Моисеевич. – Вы загубите ребенка! Мало вам, что ей и без того грозят!

– Где я его найду?

– Кюхельбекера? Возможно, он с императором. У них много общих дел. Или он у себя. Найди кабинет начальника вокзала. А впрочем, ты можешь спросить. Спроси, не видели ли господина Кюхельбекера. Или Вилли. Он любит, когда его так называют...

– Я скоро вернусь, – сказал Егор Люське. – Сиди и жди меня. И не бойся.

– Я не дам ее в обиду, – сказал доктор. – Даже если это будет сам император.

Егор закрыл за собой дверь и подумал, что все-таки какая-то угроза от жирного императора исходит. Но сейчас лучше о нем не думать. Лучше думать о том, как он убедит Кюхельбекера отпустить их с Люськой обратно. Егор не знал, какие слова он отыщет для такого разговора, главное, чтобы Кюхельбекер понял, что произошла ошибка, что они с Люськой принадлежат совсем другому миру и ошибку надо исправить.

Егор вышел в большой зал, где так же, как и раньше, разгуливали бездельники, ожидавшие выхода императора, а может быть, нового обеда или казни. И так день за днем, вернее, весь день без перерыва, а день этот длится тысячу лет. Наверное, лучше броситься из окна, как тот самоубийца на Университетской, если тебе скажут окончательно, что ты вечный узник в стране бессмертных.

Буквально через несколько шагов Егор натолкнулся на Дантеса, который торчал посреди зала, задумчиво накручивая на указательный палец светлый локон.

– Ты где пропадал? – строго спросил Дантес, обрадованный тем, что ему подвернулось занятие.

– Меня доктор послал Кюхельбекера найти, – соврал Егор, решив, что так сказать лучше, чем признаться.

– А зачем? – спросил любопытный Дантес.

Егор не успел ответить, как их прервали. Подошла полная рыхлая девица лет двадцати, в очках с одним стеклышком, за ней шел бородатый мужчина с гитарой на ремне через плечо.

– Мальчик, ты поешь Окуджаву? – спросила девица.

– А что? – ответил вопросом Егор.

– Мы расширяем группу, – сообщила девица.

– Оставь его в покое! – прикрикнул на девицу Дантес. – Видишь, что я с ним разговариваю!

– Ах, только не думайте, что я вас испугалась! – сказала девица, но отошла.

– Так зачем тебе понадобился наш канцлер? – спросил Дантес, глядя вслед девице.

– Доктор хочет, чтобы он поговорил с Люсей.

– Ах, как это интересно! О чем же?

– Вы лучше сами спросите, – сказал Егор.

– Ну ладно, – миролюбиво сказал Дантес. – Он мне все равно расскажет. Так ты его ищешь?

– Ищу.

– А он на площадь пошел, – сказал Дантес. – Там драка получилась.

Дантес рассмеялся. Он продолжал:

– Народ кинулся пепел собирать. Как остыло, кинулся собирать.

– Какой пепел?

– Ну как же – если набрать пепла от сожженного, то в карты везет и еще много полезного. А у нас давно никого не сжигали... Иди, иди, он там, наводит порядок.

Егор вышел на площадь.

В отдалении, возле обгоревшего столба, суетилась кучка людей.

«Это же Средневековье, – подумал Егор. – Неужели в такое возможно верить?» Он понимал, что возможно. Мало ли во что верят дураки на нашей Земле; посмотри любую газету – то белая магия, то колдун, то экстрасенс. Стыдно за человечество.

Егор перешел через площадь. Над его головой все так же бежали сизые облака. Но должны же они когда-нибудь кончиться!