Кир Булычев - Старый год

И больше Егор ничего не помнил...

Он никогда раньше не терял сознания и думал, что сознание теряют лишь романтические барышни. А тут потерял его сам. И не понял, как это случилось. Только когда пришел в себя, понял, что опозорился на глазах у всех этих чужих людей.

Он лежал на асфальте, под голову ему кто-то подложил скатанную в ком тряпку. Над ним склонилась белая борода доктора. Пахло нашатырем, внутри свербило. Егор никак не мог сообразить, что же случилось.

– Спокойно, – сказал ему доктор. – Все в порядке, ты очень переутомился и перенервничал. Все же первый день... у тебя был тяжелый день.

Егор попытался встать, но, когда сел, сразу закружилась голова.

– Полежи, – сказал доктор.

Только тут Егор вспомнил, почему оказался на площади.

Лежа, он повернул голову.

В нескольких шагах от него стоял обгорелый черный столб. К столбу было что-то привязано. Но это не было человеком, а так, черной тряпкой...

И Егор ощутил отвратительный запах костра, смешанный с запахом горелого мяса.

– Тошнит, – сказал он. – Я хочу уйти.

Доктор помог ему подняться.

Чуть в стороне на совершенно пустой площади стоял прямой как палка Кюхельбекер.

Он не делал попытки приблизиться к Егору. Просто смотрел – то ли на него, то ли на кострище.

Егор с трудом тащился за доктором.

Когда они проходили мимо Кюхельбекера, тот сказал – скорее доктору, чем Егору:

– Я ведь любил ее.

– Ах, чепуха! – сказал доктор. – Вы никогда не любили. Вы не способны любить.

– Ты ошибаешься, Леонид, – сказал Кюхельбекер с горечью. – Но мне не везло. К тому же она всегда помнила, что она – маркиза.

– Она была такая же маркиза, как я китайский император.

Егор всем весом опирался на маленького доктора. Тому было тяжело, он даже клонился под этой ношей.

Егор не хотел оборачиваться к кострищу, но обернулся.

– Чего ты хочешь, мальчик? – спросил Кюхельбекер.

Он был высокий, сухой и, наверное, ломкий, как богомол. Если нажмешь как следует, рука треснет и отломится, как сухая ветка.

– Вы же знаете, – сказал Егор. – Я хочу уйти отсюда.

– Это очень трудно сделать, – сказал Кюхельбекер.

От неожиданности Егор даже остановился, чуть не свалив доктора.

– Значит, можно? Все-таки можно? – Егор даже оторвался от доктора и сделал шаг к Кюхельбекеру.

– Не место и не время для разговора, – сказал Кюхельбекер.

Они не успели дойти до медпункта. У входа в вокзал их ждал велосипедист.

– Молодого человека ожидают у императора, – сказал он.

– Нет, нет, нет! – воскликнул доктор. – Он болен, ему требуется отдых.

– Приказано доставить!

– Пускай идет, – произнес Кюхельбекер. – Я там буду тоже.

– Как только освободитесь, – сказал доктор Егору, – сразу ко мне.

– А куда же еще, – ответил Егор. – У вас Люська.

Император встретил его жирным хохотом.

Он сидел на своем троне в комнате милиции, вокруг горбились холмы ковров. В углах комнаты горели керосиновые лампы.

– В обморок упал! – смеялся император. – Ты что же, не видал раньше, как баб на кострах жгут?

Егор не ответил. Вопрос был издевательский. Император знал, что Егор не мог этого видеть.

– Хочу поговорить с тобой об интересных вещах, – сказал император. – Сегодня я свободен.

Егор плохо себя чувствовал, словно заболел гриппом, – голова гудела, и в горле першило.

– Пускай он сядет, – сказал старик Кюхельбекер. – Мальчик устал.

– Пора быть мужчиной, – возразил император. Но тут же смилостивился и велел садиться на ковер.

Егор уселся на мягкую вершину коврового холма.

Когда император двигал головой, на лысине вспыхивало множество зайчиков от керосиновых ламп.

– А ты уйди, – велел император Дантесу, который сунулся было в дверь.

Наступила пауза. Она длилась с минуту. Император разглядывал Егора. Потом спросил:

– Каким видом спорта занимаешься?

– Легкой атлетикой, – сказал Егор. – Но нерегулярно. А еще в детстве меня отдавали в теннисную школу, но я не показал себя.

– Себя надо показывать, – сказал император. – А как вообще в Москве обстановка?

– Какая обстановка?

– Политическая.

– Много интересного, – сказал Егор. – Магазины открываются...

– Преступность растет?

– Преступность растет. Рэкет. Мафиозные разборки.

Император сочувственно покачал головой.

– А у нас этого нет, – сказал он. – У нас порядок.

– У вас порядок – жечь людей! – вырвалось у Егора.

Император усмехнулся:

– Иногда приходится прибегать к жестким мерам. Что делать, если люди возомнили себя бессмертными? Хотя бессмертия как такового не бывает. Продление жизни, как правило, объясняется падением других функций.