Кир Булычев - Детский остров

– Я давно живу без родителей, – призналась Ко. – Характер ребенка, лишенного родительской ласки, неизбежно ожесточается.

Профессор внимательно посмотрел на дочь, глубоко вздохнул и заговорил:

– Я положил ценности моей коллекции в швейцарский банк. До нее теперь не доберется ни один искатель сокровищ. Но они попытались пойти другим путем.

– При чем тут я? – спросила Ко.

– А при том, что банда грабителей украла тебя.

– Зачем?

– Мне сказали, что вернут тебя в случае, если я передам им коллекцию.

– А если не передадите?

– Тогда они тебя убьют.

– И что же случилось?

– Разумеется, я сообщил об этом в полицию. И полиция обыскала весь Марс. Но тебя на Марсе уже не было. Тебя увезли.

– И что же было дальше?

– Твоя мама умерла от горя. Да, я не скрываю от тебя всей жестокой правды жизни – ты стала причиной гибели твоей матери. Не зря же я ей говорил: сделай аборт, мы не можем с тобой иметь сразу два сокровища! Но она обещала родить мне сына, наследника, настоящего коллекционера.

– И родила меня?

– К сожалению, она меня обманула. Она родила тебя.

– И вы меня не любили.

– Я к тебе лояльно относился.

– И когда меня украли, вы сразу приняли решение?

– Ой, только не говори, что сразу! Мое решение стоило мне бессонной ночи.

– И когда вы решили, что я не стою вашей коллекции, моя мама умерла? – спросила Ко, обнаружив несвойственную юности проницательность.

– Твоя мама умерла, потому что не уберегла тебя, – возразил профессор.

– Она предугадала ваше решение, папа?

– Поставь себя на мое место, – ответил профессор дю Куврие, отводя взгляд в сторону, – я полагал, что ничего страшного не случится. Это шантаж! Я надеялся, что полиция с честью выполнит свой долг и быстро тебя найдет.

– Папа, пять минут назад вы мне сказали, что вся полиция куплена мафией и вы ей не верите.

– Ну, в некоторых вопросах не верю, а в некоторых верю. Нельзя уж так грубо обобщать!

– Мама предугадала все заранее?

– Она сказала мне: я больше не увижу моей дочки. Она ушла из дома, и на следующий день ее нашли за пределами купола, в безвоздушном пространстве. Она умерла. Очевидно, она случайно открыла переходной люк, которым пользуются ремонтники, и вышла…

– Случайно?

– Она была в стрессовом состоянии, она искала тебя. Она чувствовала свою вину. Повторяю: ты убила свою мать.

– Тем, что меня украли?

– Тем, что попалась!

– Может быть, стоило отдать им вашу коллекцию?

– Что ты говоришь! Чтобы я, такой гордый и честный, поддался наглому шантажу грабителей? Ну уж нет! У меня есть принципы!

– Главный принцип – сохранить коллекцию?

– Такая коллекция, как моя, принадлежит не только мне – она принадлежит всему человечеству. Я не мог обездолить человечество!

– Наверное, она очень дорого стоит?

– Разумеется, она дорого стоит! – Профессор даже возмутился. – Иначе она не была бы лучшей.

– Вы совершили выгодный коллекционный обмен, папа, – сказала Ко.

– Какой? – не понял профессор.

– Вы поменяли мою маму и меня на марку острова Маврикий.

– Там не только Маврикий! Там такие ценности… – Тут профессор осекся, потому что понял, что в запальчивости наговорил лишнего.

– Нет, я совсем не уверена, что хочу быть вашей дочкой, – сказала Ко.

– А я не уверен, что мне нужна такая дочка. И должен тебе сказать – моя дочь никогда бы не посмела так грубить своему отцу.

– Я хочу уйти.

– Уйдешь, когда я решу, – сказал профессор.

– Нет, я ухожу!

– Сейчас все закрыто. Автоматически. Даже я сам не могу до утра открыть двери.

Ко поняла, что профессор не шутит. Она смирилась и решила дотерпеть до утра, а там – хочет Милодар того или нет – она бросит этого сумасшедшего эгоиста.

Профессор провел Ко в дальнюю, за кухней, комнату – еще один каменный мешок с окошком под потолком, освещенный голой слабенькой лампочкой.

В комнате стояла продавленная в середине старая кровать, покрытая покрывалом, настолько пыльным, что, когда Ко ударила по нему ладонью, пыль поднялась густым серым облаком.

Профессор стоял в дверях и надрывно кашлял.

– А другой комнаты не найдется? – спросила Ко.

– Нет! – отрезал профессор. – В других комнатах марки-дубликаты, варианты, просто марки и конверты первого дня гашения.

Ко вдруг увидела, что в углу, почти скрытая открытой дверью, стоит детская кроватка – ее собственная детская кроватка… И тут она спохватилась: при чем тут она? Это же кровать Вероники. Нельзя так входить в роль…