Кир Булычев - Диалог об Атлантиде

Платон собрался работать. Для этого он сделал то, что делали другие писатели и ученые как до него, так и после. Сказал рабу, чтобы на ареопаг его ни в коем случае не звали, даже если персы нападут, послал мальчика в редакцию с обещанием сдать рукопись к вечеру, посмотрел на небо, пересчитал чаек и мысленно сравнил их с крикливыми критиками. Потом снял с вожделенного запыленного папируса тяжелую раковину и окунул пеликанье перо в чернильницу с надписью: «От друзей и сотрудников в день тридцатилетия научной и общественной деятельности».

Тут вошла невестка и сказала:

– Платон, я к косметичке. Жена Аристотеля устроила.

– Иди, – сказал сухо великий ученый, у которого с Аристотелем были давние счеты.

– Мне Крития не с кем оставить, – сказала невестка.

– А рабыни на что?

– У них выходной, – сказала невестка. – Ты же знаешь, какая я добрая.

– Тогда отложи визит к косметичке, – сказал Платон, любовно разглаживая папирус.

– Нельзя, – вздохнула невестка. – Она знает секрет вечной молодости. Ее уже в Рим переманивают.

– В этот ничтожный городишко?

– А одна пророчица сказала, что Рим будет центром крупной империи.

– Вот уж чепуха! – возмутился Платон. – Твоя пророчица ничего не смыслит в экономике. Рим стоит в стороне от торговых путей.

– Так посидишь с Критием? Я ненадолго.

– А работать кто будет? – отважился Платон на безнадежный бунт.

Невестка ушла.

На террасу вышел сорванец Критий. Платон редко вспоминал о его существовании, лишь порой беспокоился, не упал ли мальчик со скалы. Он оттаскивал Крития от перил и рассказывал ему сказку о мальчике Икаре, который не послушался папу Дедала и утонул.

Сорванец подошел к деду, потрогал пальцем раковину и сказал:

– Дай. Я из нее лодку сделаю. Поплыву в Иберию.

– Раковина утонет, – сказал Платон. – Каждое тело теряет в своем весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость. Вода весит меньше, чем раковина.

– Много знаешь, – презрительно сказал Критий. – А в солдаты тебя не возьмут.

– Это клевета! – ответил Платон. – Я сражался под Коринфом.

– Все равно отдай. А то буду кричать, что ты меня бьешь.

– Не могу. Она принадлежит к неизвестному науке виду.

– Тем более.

– Она хранит в себе великую тайну.

– Тайну? – Критий заинтересовался. – Расскажи.

– Дело в том… – Платон никак не мог придумать достаточно интересную тайну. – Дело в том… Эта раковина – единственное, что осталось от великой страны.

– А где страна?

– Где? Конечно, утонула в море.

Платон вздохнул с облегчением. Первый шаг сделан.

– Вся утонула?

– Вся.

– Почему?

– Это было очень давно. – Платон тщетно надеялся, что такой ответ удовлетворит сорванца.

– А если давно, откуда ты знаешь?

– Мне один египетский жрец рассказывал.

– А ему?

– Его дедушка.

– Египетский дедушка?

– Конечно, египетский.

– А что ему рассказывал дедушка?

Критий кинул вызов воображению Платона. Ученый не желал сдаваться.

– Он ему рассказывал о том, как бог Посейдон влюбился в тамошнюю девушку и поселился с ней на большой горе. У них родилось пять пар близнецов, как у твоей тети.

– У тети только пара близнецов, они не рождались, а их принес аист.

– Правильно, – спохватился Платон. – Посейдону близнецов тоже принесли аисты. Целая стая аистов. Близнецы стали царями и правили этой страной по очереди.

– Они были сильные?

– Сильные, как Атлант. Тебе мама про него рассказывала?

– Мне про него мальчишки рассказывали. Он держит небо. Дедушка, а кто держит небо, когда Атлант ходит в уборную?

Платон растерялся. Этого он не знал.

– Не важно, – отрезал он и поспешил с продолжением рассказа. – Так вот, страна эта называлась Атлантидой.

– Атлант там небо держал?

– Там, там.

– А он волков боялся?

– Волков? Конечно, боялся.

– А близнецы боялись?

– Критий, ты мне мешаешь. Не перебивай. А то я все забуду.

– Дедушка, а что такое склеротик?

– Ты откуда знаешь это слово?

– Мама говорила. – Критий смотрел на дедушку невинными черными глазами, и Платон не решился спросить, по какому случаю мама употребила это слово. Он продолжал:

– Конечно, Посейдон боялся волков. Он даже окружил свою гору каналом, круглой рекой, чтобы волк не скушал его близнецов.

– А если волк перепрыгнет через реку?

– Тогда Посейдон вырыл еще один канал.

– А если волк…

– Он построил еще один канал, и перестань меня перебивать.