Александр Бушков - Дети тумана

Глупости. Это тоже называется – шарахаться от каждого куста. Исходи угроза от этих самых корабельщиков, «честных контрабандистов», они не приглашали бы помочь и не расплачивались бы честно за помощь. Что им стоило вчера хлобыстнуть по затылку чем-нибудь тяжелым и отправить на угощение рыбам? Нет, забеспокоился кто-то другой… Хотя бы тот, кто принимал доставленный товар. Цепочка из нескольких звеньев, где каждое звено обладает определенной самостоятельностью и, не исключено, преследует различные цели, каждое – свои. И для моряков он не представляет ровным счетом никакой опасности, помехи или угрозы, зато не нравится приемщикам груза, – а это означает и то, что они могут принадлежать этому миру, постоянно живут здесь и потому не склонны восторженно приветствовать случайных свидетелей… Вполне логично.

Снова провизжала цепь, вползая в клюз, резко свистнула сзади боцманская дудка, матросы отрывисто перекликались, карабкаясь по вантам. Тяжело захлопали паруса, разворачиваясь и наполняясь тугим прохладным ветром.

Они стояли у борта, никто к ним не подходил, не пытался заговорить, и Савин не понимал почему, – он был чужаком, но Диана?

Мимо деловито прошагали двое матросов, не бросив в их сторону и взгляда.

– Нас словно игнорируют, – сказал Савин вопросительно.

– Отнюдь нет. Просто к чему навязывать свое внимание? Если мы плывем с ними, значит, так нужно. Да и о чем бы ты с ними говорил? И вообще, ты часто заговариваешь с шоферами такси?

– Контакт… – почти машинально сказал Савин.

– Ну вот, как обычно, – вспомнил один из расхожих штампов, и все стало на свои места. Контакт, изволите ли видеть. А зачем? О чем могут говорить двое незнакомых друг другу прохожих, случайно встретившихся на перекрестке? О погоде разве что, и то это уместится в две-три фразы. Приподняли шляпы, поклонились друг другу и разошлись…

Она была не права, определенно не права, но Савин не стал спорить – не был уверен, что сможет ей что-то сейчас доказать. «Наверное, ей когда-то очень не повезло в жизни, – подумал он, – обидели когда-то или что-то еще в том же роде, мне ее почему-то жаль, но нельзя ей этого сказать».

Корабль скользил в ту мане как призрак, и Савин крепко сжал обеими руками тугие ванты, привязывая себя к реальности. «Уходят из гавани Дети Тумана…» – вспомнил он мимолетно. Туман был не просто туман, странные ощущения пронизывали тело и сознание, они не были болезненными, пугающими или неприятными. Просто ничего похожего прежде испытывать не приходилось и сравнивать было не с чем – словно за бортом тихо плескалось само Время, прохладной изморосью оседало на лице, было соленым на вкус, проникало в каждую клетку тела, растворяло в себе…

Туман редел, явственнее проступали вокруг темные волны, над мачтами показались звезды, исчезло странное ощущение текущего сквозь тело Времени. Все оставалось прежним, и все изменилось на неощутимую толику – чуть-чуть не так пахнул морем воздух, чуточку иначе взлетали соленые брызги, в резком крике промелькнувшей справа чайки послышались незнакомые нотки, да и была ли это чайка? Савин знал, что он в другом мире, и последние сомнения на этот счет развеялись, когда парусник выскользнул из тумана, и небо оказалось усыпанным неизвестными созвездиями, и слева, почти в зените, стояла снежно-белая луна, раза в два меньше земной, а справа, почти над самыми волнами, – вторая, зеленоватая, с вишню размером. А впереди, прямо по курсу, вырастало над горизонтом странное зарево – спокойное светлое сияние, пронизанное в тысяче мест сполохами чистых спектральных цветов, и корабль на всех парусах шел туда, матросы весело перекликались, палуба озарилась отсветами приближающегося зарева, выраставшего из морских глубин и упиравшегося в звезды. Савин смотрел во все глаза. Впереди был белый свет исполинского маяка, и освещенные радужными огнями башни, и лес мачт, увешанных гирляндами разноцветных фонариков, – невероятный, сказочный порт гриновского города. Шутихи со свистом проносились над топами мачт и гасли в воде, вертелись огненные колеса, музыка становилась все громче.

– Карнавал какой-то? – спросил Савин.

– Как каждый год в этот день, – сказала Диана. – Доволен?

– Да не очень, – сказал Савин. – Я ведь не для себя коплю впечатления – для других…

– Подождут твои другие…

Убирали паруса. Возле каменного мола отыскалось свободное местечко, и рулевой виртуозно пришвартовал парусник, двое матросов сноровисто перемахнули через борт, опутали канатом изящные литые кнехты.