Грег Иган - Синглетон

- Нам предстоит все хорошенько обсудить. - Сейчас мне самому было неловко, потому что я согласился говорить об этом, едва за Франсиной закрылась дверь.

- Почему бы и нет? - небрежно спросил Карлос. - Ведь ребятишек создано уже немало. Софи. Линус. Тео. Возможно, еще сотня, о которых мы даже не знаем. Похоже, ребенку Бена будет с кем поиграть.

Последние четыре года «арии» - автономно развивающиеся искусственные интеллекты - появлялись на свет каждые несколько месяцев, озаренные сполохами яростных дебатов. Швейцарская исследовательница Изабелла Шиб взяла старые модели морфогенеза, которые привели к созданию компьютерных программ наподобие Зелды, усовершенствовала технологию на несколько порядков и применила ее к генетическим данным человека. Совмещенные со сложными телами-протезами, создания Изабеллы обитали в физическом мире и обучались на собственном опыте, совсем как обычные дети.

Джун неодобрительно покачал головой:

- Я не стал бы растить ребенка, не имеющего юридических прав.

Что с ним будет после моей смерти? А вдруг он в конце концов станет чьей-то собственностью?

Это мы с Франсиной уже обсуждали.

- Не могу поверить, что лет через двадцать в какой-нибудь стране таким детям не дадут гражданства.

- Двадцать лет! - фыркнул Джун. - Сколько времени понадобилось Соединенным Штатам, чтобы покончить с рабством?

- Да кто станет создавать ария только для того, чтобы сделать из него раба? - вмешался в наш спор Карлос. - Если кому-то нужна покорность, то проще написать обычную компьютерную программу. А если нужно сознание, то люди дешевле.

- Вопрос сведется не к экономике, - заметила Мария. - То, как

с ними станут обращаться, будет определяться природой вещей.

- По-твоему, они столкнутся с ксенофобией? - предположил я. Мария пожала плечами:

- В твоих устах это прозвучало как «расизм», но мы говорим не о человеческих существах. Как только ты получишь программу с собственной волей, свободную делать все, что ей захочется, то чем это завершится? Первое поколение сделает следующее лучше, быстрее, умнее. Второе двинется еще дальше. Мы и ахнуть не успеем, как окажемся муравьями по сравнению с ними.

- Господи, опять это бородатое заблуждение! - простонал Карлос.

- Если ты действительно веришь, что аналогия «муравьи относятся к людям так, как люди относятся к иксу» есть доказательство того, что ее можно решить относительно икса, тогда я назначаю тебе встречу там, где южный полюс подобен экватору.

- Квасп работает не быстрее, чем органический мозг, - сказал я.

- Нам необходимо следить за тем, чтобы скорость переключений не

форсировалась, потому что это снижает требования к экранированию. Возможно, со временем эти параметры удастся изменить, но пока я не вижу ни одной причины, в результате которой арии окажутся более способными мыслителями, чем я или вы. А насчет того, станет ли умнее их следующее поколение… даже если группа Шиб добьется полного успеха, то они всего лишь перенесут развитие человеческой нейронной структуры с одного субстрата на другой. И этот процесс они никак не «усовершенствовали» - что бы вы под этим термином ни подразумевали. Поэтому если арии и имеют над нами какое-то преимущество, то оно не превышает того, которым обладают все дети из плоти и крови: передачи культурного опыта, накопленного еще одним поколением.

Мария нахмурилась, но не нашла аргументов. - Плюс бессмертие, - сухо напомнил Джун.

- Что ж, да… и это тоже, - признал я.

Когда я приехал домой, Франсина не спала.

- у тебя все еще болит голова? - прошептал я.

- Нет.

Я разделся и забрался к ней под одеяло.

- Знаешь, чего мне больше всего не хватает? - спросила она. Ну, когда мы общаемся по чертовой сети?

- Надеюсь, чего-то не очень сложного. А то я давно не практиковался.

- Поцелуев.

Я поцеловал ее, медленно и нежно, и она растаяла в моих объятиях.

- Еще три месяца, - пообещал я, - и я переберусь в Беркли.

- Чтобы сидеть у меня на шее.

- Я предпочитаю выражение «не получающий зарплаты, но высоко ценимый опекун». - Франсина напряглась. - Но об этом мы сможем поговорить потом. - Я начал целовать ее снова, но Франсина отвернулась.

- Я боюсь, - призналась она.

- И я тоже. Это хороший знак. Все, что стоит сделать, обычно пугает.

- Но не все, что пугает - хорошее.

Я перевернулся на спину и вытянулся рядом с ней.

- На одном уровне размышлений это легко, - заговорила она.

Можно ли подарить дочери нечто большее, чем власть принимать реальные решения? И можно ли избавить ее от судьбы худшей, чем необходимость действовать против своего же здравого смысла - снова и снова. Если вопрос поставить именно так, то ответ прост.