Евгений Гаркушев - Грани матрицы

– Стало быть, мы сможем прожить свои жизни? – спросил Каркунов.

– Мне почему-то все время кажется, что рано или поздно мы вернемся в прошлое, – улыбнулся Вороненко, высказывая нашу общую мысль. – Так и хочется расспросить вас, каких ошибок не нужно совершать, что сделать в той или иной ситуации…

– Прошлого не вернуть, – покачал головой старик. – Вы можете и должны жить здесь. По-моему, это прекрасно. Растите, развивайтесь – и когда-нибудь сравните свою жизнь с той жизнью, которую прожил я. Что толку рассказывать о ней сейчас? Будет интересно – узнаете. Но не спешите. И своих дел у вас сейчас довольно…

– Действительно, – кивнул Каркунов. – Как нам только разделиться? Воспоминания-то у нас, прямо скажем, общие…

– Общие, да не все. Думаю, и фамилий вам менять не стоит. Воронов – это я. И свою жизнь я прожил. А у вас впереди счастье. Рядом – любимые девушки, в перспективе – интересная работа, путешествия…

– Да, насчет девушек, – вмешался я. – Почему рядом с каждым из нас при пробуждении дежурила девушка? Причем та, которую каждый из нас полюбил? Здесь есть что-то подозрительное…

– Профессор Мурокано, разрабатывавший технику вживления матрицы сознания в тело, полагал, что при «рождении» рядом с человеком должна быть женщина. И к этой женщине воспроизведенная личность не сможет относиться равнодушно. Это – «эффект утенка», который бежит за первым движущимся предметом, который попадается ему на глаза. Но с любовью он ничего общего не имеет. В опытах Мурокано женщина являлась обычным стабилизирующим фактором в течение первых двух-трех дней. Наши ученые не стали отходить от канона. А с девушками вам просто повезло. К тому же, как я понял, экспериментаторы старались выбрать девушек, тип которых в свое время нравился мне. С целью связать вас более сильными чувствами. Так что мистики здесь нет.

– Ну и ладно, – сказал я вслух. – Все равно я счастлив, что встретил Лизу.

Оставалось выработать соглашение о гарантиях нам и нашим друзьям. Мы, естественно, не хотели подвергнуться уголовному преследованию после того, как покинем ГигаТЭЦ. А одобрения наши действия никак не заслуживали – мы и сами прекрасно это понимали. К тому же оставалось сомнение, не изменят ли акционеры «Золотой лестницы» свое решение после того, как мы уйдем со станции.

– Не изменят, – успокоил нас старый Воронов. – Как только начнется монтаж, менять что-то будет поздно. А начнется он завтра. Время – деньги. Если проект разработан и одобрен, он начинает реализовываться сразу же. Особенно такой, в который вложены миллиарды долларов. Каждый день простоя оборачивается слишком большими убытками.

– Подумаешь, монтаж, – вздохнул я. – Собрали блок, разобрали блок. Перевезли на другое место.

– По-моему, Каркунов неплохо изучил принципы строительства орбитальной ТераТЭЦ, – улыбнулся старик. – По твоей наводке, между прочим. Расскажи им, Евгений. Эти двое только и делали, что бряцали оружием. Как будто до сих пор не поняли: работать надо не ногами – головой. Платят именно за это.

– То-то много он заработал, – фыркнул Воронов. – Мне хоть зарплату платили. А Каркунов жил на пожертвования Галкина.

– Пока, – засмеялся Каркунов, понимая, что наша перебранка не более чем шутка. – А относительно ТераТЭЦ… Не зря же ее назвали «Лифтом в небо». На орбите уже собрана тяжелая платформа. Она будет выведена на геостационарную орбиту. Повиснет над какой-то точкой, и с нее на Землю опустят трос. Который затвердеет и превратится в длинный шест. С этого времени услуги космодрома для строительства ТераТЭЦ не понадобятся. По шесту на платформу будет подниматься лифт с оборудованием, материалами. И опускаться назад. Подъем будет осуществляться на электрической тяге. Самый настоящий лифт в небо.

– Но ведь центр тяжести при движении лифта будет меняться, – заметил я. – Это приведет к большим нагрузкам на шест. Конструкция не очень устойчивая. Огромный, небывалой высоты небоскреб, который будет шататься под порывами ветра. А еще и вращение Земли…

– Платформа весит гораздо больше, чем шест, что стабилизирует ее положение. И постоянно находится в свободном падении – это ведь фактически искусственный спутник Земли. Инерция ее очень велика.

К тому же она снабжена ракетными двигателями, позволяющими корректировать угол наклона шеста. Топлива с помощью лифта можно доставить наверх с избытком.

– Экологически станция в космосе, наверное, безопаснее, – предположил Вороненко. – Здесь все-таки повышенный уровень радиации, а там высокоэнергетические частицы будут отклоняться магнитным полем Земли.