Евгений Гаркушев - Грани матрицы

– Сдаюссь, – объявил американец уже по-русски, но с сильным акцентом.

– Я не из той группы, – попытался объяснить я.

Впрочем, по-русски он не понимал, а английские слова для такой сложной фразы вылетели у меня из головы. Нет, я помнил, конечно, что группа по-английски звучит так же, как и по-русски – group. Но с местоимениями, глаголами и их спряжениями не мог сейчас справиться.

В это время по лестнице поднялся Вороненко. Он встал к орудиям и объявил:

– Я тренировался управляться со здешней техникой. Вяжи американцев и захватывай пульт управления станцией!

Пулемет заработал вновь, поддерживая не слишком решительных охранников, предпочитавших стрелять с земли, и начавшие вылезать из-за бронетранспортера террористы попрятались обратно. Однократное попадание не могло сильно повредить их бронекостюмам, но очереди из крупнокалиберного пулемета личная броня не выдержит – для этого ее нужно сделать неподъемной.

Мне некогда было возиться с веревками, поэтому я выстрелил во всех трех охранников из сеткоулавливателя, вспоминая, на сколько еще хватит обоймы. И ворвался в большой зал по соседству с главным постом охраны.

Там около приборов замерли седовласый мужчина лет шестидесяти и молодой парень, которого я в другом месте принял бы за студента.

– Не беспокойтесь, я не причиню вам зла! – с порога объявил я.

– Зачем же тогда вы врываетесь сюда с оружием? – с легким акцентом спросил пожилой мужчина.

– Чтобы предотвратить большую беду, – уже спокойно ответил я.

Профессор Романов и его ассистент, Дима Кожухов, остались на посту, когда остальные работники, обслуживающие термоядерный реактор, разбежались как крысы. Хорошо, что нашлось хотя бы два сознательных человека. Гражданина, как называли всех в современном обществе. Без ученых обилие пультов управления, мониторов, датчиков и прочих сигнальных и управляющих систем привело бы меня в глубокое уныние. Одно дело – современная винтовка, другое – ядерный реактор. Мы ведь не хотели остановить станцию…

Познакомились мы быстро. Ученые не стали скрывать своих имен, да и я тоже представился. Что уж там – скоро о нас весь мир будет знать…

Вообще-то станция могла работать и в автономном режиме. Причем несколько дней. Но дальше могли возникнуть проблемы. Да и на случай нештатной ситуации рядом с пультом управления должен был находиться человек. Поэтому профессор с ассистентом остались у пульта, игнорируя опасность. Хотя такая самоотверженность не была предусмотрена контрактом, что позволило остальным сбежать без оглядки. Поступок двух ученых заслуживал уважения.

Энергоблоками ГигаТЭЦ нельзя было управлять извне. Только от главного пульта. Сделали так для того, чтобы управление коллайдерами не смогли захватить хакеры. В нынешние времена электронный и интеллектуальный терроризм распространен гораздо шире, чем нападения с применением оружия. Поэтому собственно управляющие станцией компьютеры не, имели никакой связи с Сетью. В зале управления не! было даже видеокамер, он был полностью экранирован от внешних просвечиваний и попыток проникнуть в электронное оборудование со стороны. Думаете, в локальную сеть можно влезть только по проводам? Нет, достаточно сильного электромагнитного импульса. Или группы импульсов. Вот от таких вмешательств и был защищен зал.

– Уважаю ваше отношение к делу, – объявил я профессору и Диме. – Но, подозреваю, вы не слишком уважаете мои устремления. Потому что не знаете первопричин. В любом случае, обратите внимание – пульт управления станцией я минирую. Это димлетид, почти сто килограммов тротила. В случае попытки штурма или нашего физического устранения станция будет взорвана.

Рассказывая ученым сказки, я отвинтил от шашки радиовзрыватель – не хватало еще на самом деле что-то подорвать – и прикрепил ее к самому большому прибору.

– Взрыв пульта с вероятностью в пятнадцать процентов может привести к непроизвольному усилению реакции и термоядерному взрыву, – попытался протестовать Романов.

– Вот об этом вы и сообщите коллегам из служб безопасности, – нехорошо улыбнулся я. – Радиовзрыватель работает по принципу отзыва на сигнал моего бронекостюма. Как только костюм уничтожен или серьезно поврежден, сигнал перестает поступать, шашка взрывается.

Сообразительный ассистент профессора тихонько заскулил:

– Мы взорвемся, как только вы выйдете за порог. Зал экранирован от всех видов радиоизлучения.