Евгений Гаркушев - Обойдемся без магии!

Почти все лошади, к моей радости, помчались из ущелья в сторону Бештауна. Возможно, немного позже я смогу обзавестись конем. Если выживу. Да и обитатели Баксанского ущелья станут богаче. Но сейчас мне было удобнее сражаться пешим. Бой только начался. Враги пришлют сюда кавалерию, лучников и катапульты.

Я вернулся к трупам. Конечно, приятнее было бы обойтись без их общества. Но они находились на самом удобном для боя месте. Пройди я вперед или назад по ущелью – врагам будет легче обходить меня с разных сторон. А перетаскивать трупы, чтобы сбросить их в бурный поток Баксана, – лишний труд. Поэтому я еще раз осмотрел место предстоящей битвы, отметил положение каждого предмета, решил, что буду считать трупы «мягкими камнями», и приготовился встретить новых врагов.

В это время один из «мягких камней» пошевелился и издал слабый звук. Это был тот самый воин, которого я выбил из седла ногой. Мне показалось, что я зашиб его кованым носком сапога, но он все-таки очухался. Что ж, можно было провести время с пользой.

Воин был сравнительно молод, не старше меня. Шапка из волчьего меха, кривая сабля, небольшой лук, деревянные пластины на груди.

– Говори, какой приказ получил ваш отряд, – приказал я, слегка пнув его ногой.

Он презрительно, одними углами губ усмехнулся и ничего не сказал.

– Напрасно ты считаешь меня покойником, – заметил я в ответ на его презрительную усмешку. – Ты станешь им раньше, если будешь молчать. А если протянешь время, то можешь дождаться победоносной армии своего повелителя.

– Чтобы меня распяли как попавшего в плен? – тихо прохрипел он. – Лучше убей меня сразу.

– Могу и не сразу, – пригрозил я.

– С палачами Лузгаша тебе не сравниться.

– Как знать, как знать…

Что и говорить, состязаться с палачами я не собирался – невелика честь, – но напугать врага никогда не помешает.

– Послушай, я отпущу тебя, и ты уйдешь вниз по ущелью, где сдашься воинам. Тебя не убьют. Но ты должен рассказать мне все, что знаешь.

– Если я предамся врагам, меня будут пытать особенно изощренно. Лучше умереть на колу или на столбе.

Похоже, мой пленник не верил, что его повелитель может потерпеть поражение.

Что ж, к пленному противнику следует относиться по возможности мягко. Стараясь сделать это максимально безболезненно, я всадил короткий меч в его сердце. Двадцать четвертый «мягкий камень» обрел покой, так что от него можно было не ждать неожиданностей в предстоящей битве.

Топот копыт стих вдалеке. Еще дальше шумело большое войско. Но оно, насколько я понял, не двигаюсь пока в мою сторону. Я отошел от облюбованного места, прилег на траву и задремал. Сквозь сон я внимательно вслушивался в ночные звуки.

Утром в атаку пошла тяжелая кавалерия. Меня, они, видимо, приняли за чучело или за приманку.

«В каждом войске свои обычаи. Может быть, у здешних так принято – выставлять одинокого меченосца у места, где они устроили засаду», – подумали, наверное, нападающие.

Они подняли большие щиты над головами, чтобы их труднее было поразить со скал дротиками, стрелами или метательными копьями. За кавалерией шел отряд лучников. Меня, открыто стоявшего посреди дороги, они снова не брали в расчет.

Я еще раз крикнул им остановиться, и они опять не послушались. Правда, на этот раз не было рева и хохота. Враги двигались молча, напряженно оглядываясь по сторонам.

Когда до первых рядов кавалерии оставалось метров десять, я сделал несколько шагов навстречу всадникам и ударил мечом в прорезь шлема воина, который намеревался смахнуть меня с дороги булавой как досадную помеху. Такая же участь постигла двух его товарищей – они даже не успели поднять оружие.

Недостаток тяжелых доспехов – маленький угол обзора. Прежде чем кавалеристы сообразили, откуда приходит смерть, двадцать из пятидесяти валялись на земле. А для меня самым трудным было уклоняться от обезумевших лошадей. Они двигаются гораздо быстрее людей, их движения не так предсказуемы, копыта сильны и быстры, а убивать невинных животных я не хотел. Они ведь не питали ко мне никакой злобы… К тому же это потребовало бы много дополнительного времени. Некоторые кони срывались в бурный поток Баксана и тут же тонули. Сильное течение сразу утаскивало их на дно.

Всадники попытались опустить щиты, закрыться ими от моего натиска, но сплошную стену они выстроить не смогли, и через десять минут полегли все. Лучники, оставшиеся без прикрытия, испуганно попятились. Они привыкли биться издали, расстреливая из дальнобойных луков врага, когда он не угрожал их шкурам. Сейчас человек с мечом оказался слишком близко.