Гарри Гаррисон - Мир Смерти и твари из преисподней

И Томас окончательно перестал верить пророчествам мага, когда возглавил проект «Сегер». Суперзвездолет строили тремя планетами сообща. А всего участвовало в совместной работе над ним вообще семь миров. Это был уникальный, по сути, первый после едва ли не тысячелетнего перерыва проект объединенного человечества, нацеленный на исследование других галактик. Мечта сбывалась на глазах, и больше никто не мог ему помешать. «Ну, кто еще помирать собрался?» – игриво вопрошал он иногда, оставшись один и глядя на себя в зеркало.

Никто вокруг больше не умирал. У него были друзья, много друзей. И была девушка, одна девушка. Дочка уранового магната, мультимиллионера. Нет, любви между ними не получилось, но была спокойная уверенность, основанная на взаимном согласии: вот запустит Томас свой проект, и они поженятся.

За три дня до предполагавшегося старта «Сегера» разразился скандал. Деньги, которые выделяла на финансирование проекта Кассилия, оказались частично и в весьма значительной части деньгами преступного мира. Ищейки Специального Корпуса трясли теперь всех подряд: проектировщиков и пилотов со Скоглио, всех мелких и крупных спонсоров с Кассилии, весь основной состав сигтунского экипажа и даже добровольных жертвователей с других планет и бесконечную очередь дублеров из самых дальних уголков Галактики, пожелавших отправиться в почетную и увлекательную экспедицию. Ясно было, что вылет теперь задержится минимум на месяц.

Это была катастрофа.

Вот тогда старый штурман Ре, этакий космический волк со Скоглио и предложил ему авантюру. В силу уникальности технических характеристик «Сегера» за ним невозможно было отправиться в погоню. Даже Специальный Корпус не располагал на тот момент ничем похожим. Короче, Ре предлагал, не дожидаясь решения объединенного правительства семи планет и без согласования с Лигой Миров стартовать в точно намеченные в сроки. Политики, функционеры, бюрократы – что они понимали в настоящей науке и звездной романтике? Галактики, они ведь движутся относительно друг друга точно так же, как и все остальные небесные тела. Если вылететь позже, можно повсюду опоздать и тем самым сорвать грандиознейший экперимент в истории человечества. Томас понимал это лучше, чем кто-нибудь. И в итоге старик Ре уболтал его.

Да, они вступят в серьезный конфликт с властями, по существу угонят новейший звезодолет. И сделают это ограниченным составом команды – ведь нельзя же посвятить всех в этакое щекотливое дело. Но Томас верил, что его лучшие специалисты справятся с любыми проблемами. Ну а когда они вернутся… Что ж, победителей не судят.

Томас был так увлечен самой идеей улететь в срок, что даже не вник, каким именно образом Ре планирует усыпить бдительность сотрудников Специального Корпуса, днем и ночью карауливших «Сегер». Он понял это намного позже, а пока только замечал, что в команде, готовившейся к полету, появляется все больше совершенно незнакомых людей. На недоуменные вопросы Томаса Ре, как правило, отшучивался. Мол, сам понимаешь, в обстановке секретности нам будут совершенно необходимы несколько человек со специальной подготовкой особого рода, так сказать, служба внутренней безопасности.

В общем, день и час, наконец, настал. И они стартовали. Сорок один человек, вместо ста сорока. Как только выскочили в кривопространство, и пути назад уже не стало, сразу выяснилось много интересных подробностей. Например, оказалось, что команда подчиняется не Томасу, и не капитану Зоннеру, а почему-то штурману Ре, а также его ближайшему другу Паоло Фермо со Скоглио, и еще, что уж было совсем странно, врачу экспедиции Свампу. А самым главным, во всяком случае самым заметным начальником сделался так называемый руководитель службы внутренней безопасности некто Крумелур. Затем Томас попытался понять, какой выбран маршрут и в какой точке предполагается выход из кривопространства. Тут-то и пришлось всем бросать карты на стол.

Корабль летел в режиме случайного поиска с предполагаемым ступенчатым выходом из джамп-режима, иными словами, в режиме отрыва от хвоста. О чужих галактиках и иной вселенной никто и речи не заводил. Изменить программу, заданную компьютеру, оказывалось уже принципиально невозможным.

И осознав это все, Томас наконец попытался выкинуть из головы научно-технические проблемы, чтобы обратить свой взор на социально-бытовые и морально-этические. Тут-то весь ужас произошедшего и обрушился на него, как неподъёмная тяжесть двадцатикратной перегрузки.