Сергей Герасимов - Часть той силы

Дед достал что-то вроде металлического крюка и воткнул лежащему человеку в бок. Подвигал вперед и назад. Потом подключил эту штуку к странного вида аппарату. После этого начал поворачивать голубые диски разного размера. Это продолжалось около четверти часа. Затем он взял светящийся голубой шар, с виду стеклянный, и подвесил его над головой лежащего человека. Шар висел в воздухе, ни на что не опираясь, и медленно поворачивался.

– Должно быть все в порядке, – сказал дед. – Я прогнал тесты, результаты удовлетворительные. Но, ты знаешь, никогда нельзя быть ни в чем уверенным.

– Что вы хотите получить? – спросил Ложкин.

– Хорошего преданного раба. Не глиняную мумию, а настоящего человека. Это ведь совершенно другое дело. Полностью программировать человеческий мозг у меня пока не получалось. Получалось только на время, для отдельных заданий. Я сейчас хочу получить настоящую искреннюю преданность. Как у хорошей дрессированной собаки. Знаешь, как называли этого человека? Бес. Пожалуй, я оставлю ему эту кличку, она мне нравится. Для начала он будет моим телохранителем. Я хочу, чтобы он стал настоящим живым дьяволом. У него есть все шансы.

– А если он вас снова предаст?

– Не выйдет. Сейчас я знаю, как его проверить. Совершенно точно проверить.

– Никакая проверка не может быть точной, – возразил Ложкин.

– Ха! Ты еще не знаешь, что я придумал. Я свяжу его кровью, настоящей кровью. Такая проверка, лучше которой просто не бывает. Проверка на сто один с половиной процент. Просыпайся!

Человек, лежащий на столе, вздрогнул, вначале пошевелил руками, затем сел. Дед выдернул крюк из его бока, вынул и одну из глазных игл.

– Я слушаю тебя, Господи! – хриплым голосом сказал Бес. – Я жду твоего приказа.

– Я приказываю тебе убить. Согласен ли ты это сделать?

– Я счастлив повиноваться твоим приказам.

– Ты должен убить двух человек. Что ты об этом думаешь?

– Я счастлив повиноваться, – повторил Бес.

– Отлично. Сегодня ты должен убить своих отца и мать. Что ты об этом думаешь?

– Я счастлив.

– Ну вот и ладненько, – сказал дед. – Сегодня их и прикончишь. И смотри, чтобы тебя не поймали. Ты мне еще пригодишься.

– Вы не можете этого сделать! – возмутился Ложкин.

– Еще как могу. Его родители достаточно попортили мне кровь в свое время. Очень склочные и наглые старики. Вначале они говорили, что я издеваюсь над ребенком, потом говорили, что я мало плачу. Они дважды заявляли на меня в милицию. Я им в свое время пообещал, что это не сойдет им с рук. А я всегда выполняю свои обещания. А кроме того, лучшей проверки на верность придумать просто невозможно. У тебя есть другие предложения? Если есть, я тебя слушаю. Нет? То-то же!

– Но ведь это преступление! Ведь есть закон!

– Закона больше нет. Теперь я закон.

– Но есть хотя бы мораль!

– Ты еще ничего не понял, малыш. Морали тоже больше нет. Теперь я мораль. Мое желание – мораль. И даже моя прихоть. И путь кто-то попробует против этого возразить! И, кстати, – добавил он. – Та дверь в подвале, которую ты изготовил, помнишь? Я разгадал твой секрет. Все было так просто, так на поверхности, что… В общем, ты молодец, что до этого додумался. Но, пока тебя не было, я вылепил из глины ключ, который прекрасно может отпереть и запереть твой замок. Поэтому ты уже не сможешь закрыть от меня подземелье. И не сможешь спрятаться от меня там. Запомни это, малыш. Ты не сможешь от меня спрятаться. И не дай бог, ты это забудешь. Ха-ха, ты думал, что меня обманул с этой дверью! Но ведь из глины можно вылепить все! Ключ в том числе! На то она и глина.

Глина и на самом деле оказалась очень тяжелой. Раньше Ложкин не замечал этого. Но сейчас, когда с раннего утра дед отправил его таскать тяжелейшие ведра, Ложкин впервые понял это.

Ложкин набирал глину в ведра, приносил в дом и высыпал прямо на пол. Видимо, дед намеревался вылепить нечто грандиозное. Дед спешил, подгоняя Ложкина каждый раз, когда видел его с ведром. За ночь дед успел вылепить неправдоподобно огромного черного пса. Пока что это пес лежал во дворе, прикованный толстой стальной цепью. После двадцатого ведра у Ложкина начала болеть спина, а после сотого он уже едва мог пошевелиться. Глина была очень тяжелой. В подземелье Ложкин уже выкопал маленькую пещерку, оранжевые стены которой были влажными и прохладными. Прошло время, и он уже потерял счет ведрам. Следующее ведро он уже просто не мог поднять.

Он лег на глину, рядом с полным ведром, и начал думать. Выход? Какой может быть выход? Единственный козырь, ключ от двери в подземелье, у него отобрали. Что он мог сделать? Остановить убийство? Но как? Сообщить в милицию, как это уже дважды, если верить деду, делали родители Беса? Это глупейший вариант: что может он сказать? То, что дед запрограммировал человека на убийство родителей? Кто этому поверит? Попробовать самому предупредить этих стариков? Но он не мог выбраться из дому, прежде всего, из-за пристального внимания деда. А, кроме того, из-за огромного черного пса.