Сергей Герасимов - День рождения монстра

Уничтожить кибермонстра совсем не сложно. Для это не нужно даже применять сверхсовременные методы, достаточно и одной ракеты, наводящейся со спутника. Такая ракета, выпущенная где угодно – в Антарктике Японии или на Луне, обязательно найдет свою жертву, где бы та ни скрывалась.

Такие ракеты официально применялись для оборонительных терактов – например, если некоторый отдаленным политик начинал слишком зарываться. Ракеты бывали разного размера – самые маленькие величиной со спичку, такие были расчитанны на единичное уничтожение. Самые большие – величиной с тюбик питательной пасты.

Такие могли уничтожить целый район с населением, зданиями и коммуникациями.

Тысячи и тысячи спутников, роящихся над планетой, позволяли быстро засечь любой объект и не выпускать его из-под наблюдения. Любое существо или устройство, на которое наводилась ракета, было абсолютно отбречено. Но монстр, по данным предварительных наблюдений, имел достаточно совершенные системы защиты и нападения – некоторые из них были столь необычны, что земные конструкторы не имели о таких представления. Монстра надлежало вначале изучить, а уже потом уничтожить. Так и только так. Кроме того, монстр возникал из ничего, а точнее, его яйцо вырастало из почвы – почвы, зараженной разложившимися телами изменчивых. Не исключено, что эта зараза рано или поздно проникнет на материки и монстры начнут расти на полях и в лесах, как грибы. Значит надлежало выяснить механизм самозарождения монстра. Были и другие, чисто технические задачи.

После анализа проблемы, семь минут после отправления запроса, задача была решена однозначно: вначале изучить монстра, а лишь потом уничтожить. Только так и не иначе. Человека с браслетом это не вполне устраивало, но его мнением никто не интересовался.

– Ну вот, поздравляю вас. Мы беремся за это дело.

– Пока вы будете его изучать, – сказал Хост, – он сожрет половину моего острова.

– Я вас понимаю, – ответил Коре. – Если вы не хотите сотрудничать, мы все сделаем сами.

Хост Хо вышел в холл. Он был в таком бешенстве, что неточно ткнул карточку-пропуск и дверь не открылась. Он ударил преграду, но кулак мягко увяз в невидимом силовом поле. Пришлось вернуться и вставить карточку снова.

Гудела голова и тонко звенело в ушах – нельзя нервничать, нельзя, – подумал он. Когда его ранили в последний раз, мало кто надеялся, что он сможет выжить: алконовым лучом ему сбрило часть головы. Несколько недель он провалялся в палате для безнадежных. Позже он просматривал видеозаписи и содрогался при виде воплощаемых его больным мозгом кошмаров – тело корчило щупальца, отращивало огромные бородавки, расплывалось лужами, раздувало одни части и теряло другие, но никак не могло вернуться к человеческому облику. Потом рана начала гноиться, но вдруг зажила, за одну ночь. Но после того Хост уже не смог стать собой, прежним. Он перестал любить лотереи, хотя раньше играл каждую неделю; стал раздражаться, слыша громкую речь, пусть даже самого невинного свойства; стал изводить Алину, которую все так же любил; дважды нагрубил боссу. Сильные боли и звон так и не прекратились. Закончилось это тем, что его сняли с задания, как непригодного, стерли кодировки и секретную информацию, а личную ценность установили на уровне 3,3. Это означало профессиональную смерть и медленное умирание в провинции.

Он наконец вставил карточку и вышел на улицу.

– Есть проблемы? – просил дюжий охранник вдогонку.

– Никаких.

Улица была влажной и парящей. За то время, которое он провел в кабинетах и коридорах, утро перетекло в вечер. Облака лежали холмами, подкрашенными сверху.

Одна за другй в небе над городом загорались искусственные звезды – они давно заменили городские фонари. Ровно в полночь звезды выключат и город ахнет, вдруг накрытый настоящими звездами. Как будто прыгаешь в ледяную воду.

Один из небесных светильников мигал, неисправный. Хост засмотрелся и едва увернулся от автомобиля, мелькнувшего синей стрелой. Автомобиль дернулся в сторону и сбил чундрика, игравшего на обочине. Чундрик прокатился и замер, подплывая кровью. Хост почувствовал, что его мутит. Еще одно последстве ранения, еще одна причина непригодности: сейчас он не выносил запаха крови.

Перелет занял час и девятнадцать минут. Летающее крыло шло на высоте ста двадцати километров и на скорости, чуть меньше первой космической. Оно проносилось в точности над тридцатой параллелью. Крыло скользило по верхней границе атмосферы, как воднолыжник скользит по воде. Внизу проворачивался блестящий черепаший панцирь материка, взблескивая озерами, опутанный паутиной дорог. Перевозочные лайнеры взлетали, парковались на нижней стороне крыла и, прокатившись, планировали вниз, в нужную точку. Транспорт так и не стал совершенен за столетия: далекие путешествия требовали нескольких часов, а кругосветное занимало почти сутки – из-за кривизны Земли. Планету все же нужно облетать, постоянно поворачивая.