Владимир Черепнин: Свирепый черт Лялечка

Молодой человек настроен был весьма недружелюбно. Оно и понятно. Явно ему было несладко, раз уж решил свести счеты с жизнью.

- Правильно, пошли, это не наше дело. - Лялечка попыталась отговорить меня от доброго поступка.

Но я должен был сделать все возможное, чтобы не допустить самоубийство такого молодого парня.

- А ты расскажи, почему ты так решил поступить, может тебе полегчает и передумаешь...

- А пошел ты!

Юноша бросил быстрый взгляд на небо и, зажмурившись, сунул голову в петлю (как только ирокез прошел?). Но ничего не произошло, веревка висела слишком низко. Он стоял зажмуренный некоторое время, затем тихонько приоткрыл один глаз, другой.

- Ничего не понимаю! - Его голос был полон отчаяния.

- Чего тут понимать? - Вновь вмешалась чертовушка. - Петля слишком низко висит, так ты никогда не повесишься.

- Что же делать? - Юноша находился на грани истерики. - Если ее повесить выше, то я не достану в петлю головой!

- Не обязательно укорачивать веревку, - Лялечка была сама любезность, можно укоротить тебя. Ты потерпи немного, а мы тебе ноги подрубим.

Услышав такое предложение о помощи, парень и правда чуть не повесился. Он рухнул в обморок, петля затянулась, и я едва успел подхватить его. Не без труда я освободил шею незадачливого самоубийцы от веревки (Лялечка наотрез отказалась помогать) и уложил его на траву. Несколько секунд спустя панк уже вновь вскочил на ноги. Удивление, облегчение, разочарование, гнев, обреченность - вот далеко не полный перечень чувств, которые мне удалось прочесть на его лице.

- Может все-таки расскажешь, что случилось? Ведь это не выход.

Юноша как-то по-детски всхлипнул.

- Все равно сожгут. Потому что я отпустил ее. Устроил побег. А она колдунья, хоть совсем и непохожа! А теперь прознают и меня сожгут. Так лучше повеситься, чем гореть. Раз и все. - Он с тоской взглянул на покачивающуюся петлю.

Неожиданно с юношей произошли разительные перемены. Плаксивое выражение лица сменилось надменной маской, полной подозрительности.

- А кто вы такие?! Почему, завидев меня, не переквадратились и не пали ниц?

- Чего ради? Кто ты такой?

- Ни фига себе! Еретики антикоммунистические! Двое!

- Это папик. - Сообщила чертовушка.

- Священнослужитель? - Не поверил я.

- Он самый.

- Да! И еще комсомолец. Недавно вступил. Такие перспективы открывались! А теперь... - Панкообразный священник начал было вновь сникать, но тут же воспрянул духом. - Ничего, вот сожгу вас, злостных еретиков, и меня наградят, а про то, что я помог бежать ведьме может никто и не догадается. Чего стали? Живо дрова собирать!

- Какие дрова? Зачем?

- Как зачем?! Жечь вас буду! Или лучше препроводить вас в город и на площади спалить? - Принялся вслух размышлять недавний самоубийца. - А сначала попытать? Решено! Вы арестованы! Пройдемте.

- Во! - я показал ему фигу.

Папик побледнел. Видимо, местные священнослужители ни в чем не знали отказа. Он даже растерялся. Не поверил. Наверное, решил, что ему все померещилось.

- Живо в повозку! - Повторил он приказ.

Но что мой кукиш? По сравнению с тем, что произошло дальше. В дело вступила Лялечка.

- А такое ты видел?

Готов биться об заклад, что нет. Потерявший самообладание от безобидной фиги, папик не мог видеть ничего подобного.

Чертовушка сотворила такую комбинацию неприличных отрицательных жестов, плавно переходящих один в другой, что даже мне стало стыдно. А папик вновь рухнул в обморок.

- Ну, что, давай подвесим его? Все равно он собирался. - Предложила Лялечка. - Очухается, а желание исполнилось.

- Нет.

- Почему?

Чертовушка искренне удивилась.

- Нехорошо это.

- Так он же сжечь нас хотел!

- Все равно, не по-людски.

- Между прочим, половина из нас совсем не люди, а даже наоборот.

- Но другая половина категорически против.

- Пожалеешь ведь потом. Знаешь какие папики вредные?

- Все может быть. Только не могу я, вот, так. Он же совсем беспомощен. И пока не сделал нам ничего плохого.

- Потом поздно будет.

Пока мы спорили, священник (если этот эпитет уместен применительно к данному чуду природы) пришел в чувства. Он резко вскочил на ноги. Глаза переполнял испуг, праведный гнев и неимоверное изумление. Он настолько был ошарашен, что ничего членораздельного выдавить из себя не смог. Только междометия. А Лялечка, подбоченившись, молча покачивала головой, смотрела на него в упор, всем своим видом показывая, что шутить не намерена.

Почти безмолвный поединок завершился полным поражением папика. Не знаю, какая мысль посетила его, возможно он осознал, что находится в лесу, один, среди неведомых доселе незнакомцев, которые не только не выказывали должного почтения и преклонения, но и имели наглость не повиноваться. Может быть фантазия нарисовала ему страшную картину возможных последствий столь опасного общения. Как бы там не было, но юный священник проявил завидную прыть: неожиданно он рванул с поляны и в считанные секунды скрылся из вида.