Сергей Герасимов: Искусство умирать

Комната медленно остывала и потрескивала, остывая. Световое лезвие вышло из щели в неплотно закрытой двери и оставило на противоположной стене полоску вскипевшего пластика.

Икемура заметил вспышку, слегка улыбнулся сам себе и пошел вслед за женщиной.

Он бросил на пол прозрачный коробок с тремя круглыми таблетками от зубной боли. Никакой смерти в коробке не было. Когда человек попадает в отчаянное положение, он может поверить во что угодно, даже в сказку о древней охоте с помощью китового уса. А ведь он поверил и согласился бы проглотить, надеясь, что вовремя сделанная операция спасла бы его от смерти. Из всех игрушек люди – самые интересные. Одна интересная игрушка еще остается.

Он уже представлял себе, что будет делать с женщиной этой ночью – прежде всего, он не узнает даже ее имени, такие мелочи женщин возмущают больше всего, а о том, как погиб ее брат, он расскажет ей только утром; он будет знать всю ночь, но не скажет ей. И еще будет много интересного.

Но судьба распорядилась иначе.

Он привел женщину в свой дом на четырнадцатую улицу, оставил ее в комнате второго этажа. Приказал накормить кошек. После этого спустлися вниз и проверил сообщения, переданные в его отсутствие. Первое же сообщение заставило его забыть о женщине и о том, что произошло недавно.

Сегодня у него было плохое настроение – сегодня ему снова расхотелось жить.

Орвелл откинулся на кресле и вдавил руками глаза. Надо повалять Ваньку, – подумал он, – это всегда помогает.

В начале двадцать второго века технология так резко рванула вперед, что теперь ее возможности стали безграничны. Практически безграничны. Технология была способна создать самый невероятный прибор или самое причудливое устройство.

Технология была способна создать даже искусственного человека, и скрестить его с настоящим. И это было только началом технологической революции. Совсем недавно вошел в моду Ванька – игрушка, снимающая усталось.

Ванька представлял собой три фигуры, размещенные в углах квадрата.

В первом углу стоял сам Ванька – человеческая фигурка на одной ноге и с тремя руками. Во втором углу – позрачная коробочка с мелким живым существом (обычно рыбкой, мышкой или воробьем). Коробочка полностью обеспечивала жизнедеятельность своего пленника. В третьем углу был механический диктофон, а четвертый угол был пуст. В Ваньку играли так:

– Ванька, голос! – сказал Орвелл.

Фигурка с тремя руками ожила, задвигалась и стала петь бессмысленную песенку, хлопая себя ладонями по лбу.

Появились в нашем веке людоедо-человеки…

Так начал петь Ванька. Игрушка была устроена таким образом, что, как только несколько случайных и полубессвязных строк давали подобие смысла, фигурка Ванька замирала. Зато начинала петь следующая фигурка. Воробей, мышь или рыбка испуганно открывали рот и продолжали ту же песню. И снова случайные строки вдруг совпадали по смыслу – животное прекращало петь и передавало эстафету диктофону. Диктофон передавал эстафету пустоте. Пустое пространство пело продолжение глупейшей песенки. Потом снова начинал Ванька – так песенка бегала по кругу. Как утверждали психологи, Ванька пекрасно снимал усталость и напряжение. Действительно снимал. Игрушка реагировала только на два приказа:

«Ванька, голос!» и «Ванька, молчать!». Отдыхать с помощью такой игрушки называлось «Валять Ваньку». Ваньки были во всех служебных кабинетах, во всех частных домах и квартирах, во всех развлекательных заведениях. Миниатюрные Ваньки устанавливались даже в автомобилях. Но пройдет несколько месяцев и новая модная игрушка вытеснит доброго веселого Ваньку.

Жили-были Ваня с Петей на неведомой планете… – продолжал чирикать воробей, довольно мелодично. Мелких животных специально выращивали в больших количествах, чтобы удовлетворить спрос на Ванек.

Каждое животное выдерживало гарантированные две недели такой жизни, а потом умирало и заменялось новым.

Как срубили все кокосы – занялись пномпеньским боксом.

Самый модный спорт теперь – надо пнуть сильнее пень! – спел воробей и закрыл клюв. Строчки совпали по смыслу, и теперь включился диктофончик. Орвелл слышал его, не различая слов. Он сидел с закрытыми глазами.

А когда повырастали, зубы вставили из стали.

Эти зубы как ножи – очень-очень хороши.

Смысл снова совпал и теперь песню подхватило совершенно пустое место.

Ничто произносило слова – совсем несложный трюк современной техники.