– Эдди, сколько ты весишь?
– Шестьдесят семь.
– А вот он – семьдесят четыре. И у него такой взгляд, если бы такой был у тебя! – она заглянула ему в глаза, повернув за плечи, – нет, Эдди, у тебя никогда не будет такого.
Она рассказала сегодняшнюю историю о волке и Эдди покорно слушал, ужасаясь в нужных местах.
– И знаешь, что он сказал мне напоследок? Он сказал, что меня нужно высечь. По-моему, он прав, обязательно нужно.
Но ты, Эдди, никогда не сможешь этого сделать. Нет, я не выйду за тебя замуж.
Постепенно опустилась ночь, густая как смола – на километры вокруг не было фонаря, а луна еще не взошла. Нэт спустилась по старым, полурассыпавшимся на камешки ступеням на то, что когда-то было футбольным полем. Там внизу осталась скамейка, только ее скамейка. Сидя там, чувствуешь себя астронавтом, потому что не видишь ничего кроме звезд. Как много было передумано на этой скамейке в прошлые годы, как огромны и надпрактичны были все эти мысли – чистые мысли ни о чем – куда они делись?
– Осторожно, там все же волк, – сказал Эдди, – хочешь, я пойду с тобой?
– Нет, только не ты.
Как быстро закончился огненный вечер, ушли тонкие полоски туч, как щедро горящая вечность над головою высыпала взблески звездопада – нескольких жизней не хватит на желания. Звездное небо втягивает, будто воронка, и что-то поднимается и летит вверх, подчиненное не земному, а небесному тяготению. Душа слишком велика для человека, она дана на вырост. Вот почему иногда так хочется расти. Слева уже очертились верхушки деревьев – скоро взойдет луна.
Нет встала и отправилась в свою комнату. Что-то шмыгнуло из-под ноги: ящерица или мышь. Старые каменные перила были обвиты плющом. Здесь ничто не изменилось с детства.
Ничто не меняется, кроме нас. Время стоит, а мы проходим мимо него и говорим: идет, бежит, летит…
Ночью ей снились кошмары. В последнем сне ей пилой отрезало пальцы на правой руке, она брала пальцы в левую и не знала, что с ними делать. Она проснулась от кошачьего воя.
Выл породистый котик Лео, привезенный сегодня на природу.
Свет луны, расчлененный стеклянными стенами веранды, рисовал в жарком воздухе сложные геометрические фигуры будто зеркала, плавающие в пространстве. В первое мгновение Нэт не могла понять где она. Свет луны позволял видеть волка очень отчетливо, волк был у самой двери.
Она встала, нащупала сумочку и вынула из нее пистолет.
Тихо щелкнул предохранитель и в ладони зажегся красный зрачок – знак того, что злая железка готова выстрелить. Нэт открыла стеклянную дверь и волк отступил на несколько шагов.
Они стояли совсем рядом. Нэт любила спать голой, особенно летом. Сейчас луна освещала ее обнаженное красивое тело.
Она любила свое тело.
– Что ты соброался делать, волк? – спросила она и тряхнула волосами, как будто говорила с мужчиной. – Теперь мы на равных. Мы один на один. Мы оба не боимся друг друга.
Что ты хочешь? Ты хочешь напасть или уйти?
Она долго говорила с волком и, казалось, волк все понимает.
– Жаль, что я не могу видеть твоих глаз сейчас, – сказала она, – они мне понравились. Если бы такие глаза были у мужчины, я бы пошла за ним на край света. Приходи ко мне, если ты хочешь. Это не только моя земля, но и твоя.
Она сорвала травинку и бросила волку. Зверь не нагнулся, чтобы понюхать – он не знал подачек от человека.
Утром она рассказала Эдди о ночном происшествии. Эдди поступил как любой нормальный человек: он стал уговаривать ее уехать.
– Уезжай сам, – сказала Нэт, – это мой август и я проведу его в своем лагере, с волком или без, с тобою или без.
Лучше с волком, чем с тобой – в нем чувствуешь силу, уверенность, он не боится смерти. Это мужские качества, которых в тебе нет.
Эдди обиделся и ей стало его жалко.
– Ну прости, – сказала она, – уезжай, если хочешь, но прости. Я буду тебе звонить, хочешь? Каждый вечер, даже по два раза.
Эдди собрался и уехал.
– Никому не говори о волке! – крикнула она вдогонку, если скажешь, я не стану с тобой и разговаривать… Трусы, все мужчины трусы, – добавила она, обращаясь сама к себе.
Днем она принимала солнечные ванны. Центральное здание было построено лет пятьдесят назад, задолго до основания лагеря «Нэтали». Его ни разу не ремонтировали и, в результате, оно приобрело почти средневековый вид. Над двумя этажами располагался солярий, где за несколько недель августа можно было загореть до почти негритянской черноты. Нэт любила нежиться на горячей крыше. Она взяла с собой Лео и кот устроился у нее в ногах. Она вспоминала последние слова Эдди:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу