Сергей Герасимов - Наедине с собой

Но пока я говорил тебе об Анне, он не приближался. Запомни – не приближался. Сейчас он в двух шагах. Я еще не все сказал об Анне. Я люблю ее до сих пор. Если ты вернешься на Землю, то передай ей эту запись.

Еще двадцать минут Басс продолжал рассказывать. Стажер сидел, вжимаясь в кресло, чувствуя, что ему становится все страшнее и страшнее.

– Что сейчас? – спросил он.

– Сейчас оно касается меня своими щупальцами. Оно сжимает меня, в нем большая сила. Набери код: ЛN 23874562\Н12

– Но это же код библиотеки?

Радиотелефон молчал.

Стажер остался наедине с собой.

Он набрал ЛN 23874.

5-6-2-\-Н-1-2?

Голубоватый экран осветился всего двумя строками:

НАЕДИНЕ С СОБОЙ ПЕРЕСТАЕШЬ БЫТЬ ОДИН.

ПОКА Я ГОВОРИЛ С ТОБОЙ, ОНО НЕ ПРИБЛИЖАЛОСЬ.

Что это значит? – подумал Стажер. – последние слова человека перед смертью. Те слова, которые нужно запомнить. В них должен быть какой-то смысл. Наедине с собой перестаешь быть один – в этом есть надежда. Но почему оно не приближалось?

Он взглянул на стену. Зеленый туман просачивался, собирался бесформенным облачком у пола. Стажер подошел и протянул к облачку руку. Тотчас же облачко вырастило мышиную мордочку и попыталось его укусить.

– Спасибо, Басс, – громко сказал Стажер, – может быть, у меня получится.

Он набрал нужные коды и открыл двери до самого зала спортивных тренажеров. Потом он стал ждать.

Облако выросло до размеров крупной гориллы. Сейчас оно отдаленно напоминало человека и все еще продолжало расти. Оно вырастило две руки, потом еще две. Две нижние потянулись к Стажеру. Стажер бросил монетку. Руки схватили монетку на лету, повертели в пальцах, свернули вдвое, как бумажную, затем вчетверо, выронили. Монстр был еще связан своей пуповиной со стеной.

– Пора идти, – громко сказал Стажер и по коже монстра пробежала дрожь.

Он прошел в зал тренажеров, стараясь не оглядываться. Из зала не было выхода. Он сел на кушетку и, отрегулировав силу тяжести до земной, стал ждать. Огромные внеземные лопухи в кадках сразу же опустили листья – они не любили сильного тяготения.

Зеленое облако неторопясь вплыло в зал. Оно напоминало огромного человека, рождающегося из яйца – так, как на картине Дали. Оно ползло, катилось и летело одновременно.

Попав в зону гравитации, оно слегка осело и стало принимать более человеческие очертания. Стажер включил запись.

"Я не мог ей признаться, – рассказывал мертвый Басс, – я выдумывал для себя разные уловки, чтобы не делать этого.

Однажды я встал вдалеке и долго смотрел в ее сторону, надеясь, что она повернется…"

– Она повернулась? – громко спросил Стажер.

Чудовище остановилось.

– Да, да, – сказал Стажер, – я не один. Бас жив и он со мной. Любой человек жив, пока его помнят. Я тебе не безответная ящерица. Я помню Басса очень хорошо. Ты не высосал его душу, пиявка.

Монстр потерял человеческий облик и коконом обвился вокруг штанги. Еще мгновение – и тяжелый стальной гриф треснул. Из бесформенной груды вырос питекантроп со стальной дубиной в руке.

"…Она повернулась, – продолжал Басс. – Но она стояла очень далеко и я не знал, смотрит ли она на меня или просто в мою сторону…"

Стажер нажал клавишу и входная дверь закрылась.

Питекантроп оглянулся.

– Да, Басс, да, – сказал Стажер, – я понял, он не может приблизиться, пока я говорю с тобой. Он не мог приблизиться и к тебе, пока ты вспоминал Анну Стрингз. Ты очень хорошо помнишь ее, продолжай рассказывать.

Голос Басса звучал из наушников.

Питекантроп размахнулся и бросил стальную дубину. Обломок грифа застрял в мягкой пластиковой обшивке. Стажер сделал кувырок вперед и оказался у самых ног чудовища.

"Я встретил ее только через два года, – продолжал Басс, – она изменилась, сменила прическу, но я все равно узнал ее со спины. Однажды мы ехали в автобусе и я случайно прикоснулся к ее волосам. За это чувство стоило отдать жизнь…"

Стажер поднялся и схватил монстра за горло. Горло сразу стало мягким и податливым; голова склонилась набок и отвалилась совсем; сползла вдоль туловища, как капля по свече, и приросла где-то на уровне колена.

– Тебе повезло, Басс, – сказал Стажер, – я никогда не знал девушки, за которую стоило бы отдать жизнь.

Чудовище отступало в нужном направлении – к мусоросборнику. Еще немного – и можно будет захлопнуть крышку.

– Басс, – сказал Стажер, – расскажи, какие у нее были глаза.

"Я не помню ее глаз, – продолжал голос, – но я помню, что ее любимыми цветами были маки. Но ничто не могло заставить меня подарить ей маки."