Сергей Герасимов - Помни о микротанцорах

– Ты хочешь сказать, что эта гадость питается молоком ее груди?

– Вполне возможно. Потому что женщина при этом не погибает.

– А если она состарится и молока не будет?

– Каждые тридцать шесть лет он выбрасывает ее и находит кого-нибудь другого. Единственное, что надо этой женщине – это держать у своей груди кокон.

– Да, но посмотри. Клон положил кокон на землю. Она уже не хочет его прижимать.

– Потому что кокон не настоящий, – ответил шеф, – как только она родилась, мы ей подсунули имитацию. Пока муравейник был далеко, имитация годилась. Сейчас этот клон чувствует зов настоящего паразита и кукла ему больше не нужна.

– А мне?

– Тебе нужна. Мы же собираемся сделать подмену.

– Сейчас я подумала, – сказала Катя, – подумала об этой твоей просто подруге, которая до сих пор кормит паразита и любит его больше, чем ребенка или бога. Может быть, она сейчас счастлива. И все это время тоже была счастлива. А ты представляешь, что с ней будет, когда мы оторвем паразита? Она умрет от горя.

– Не надо перекручивать. Тогда можно назвать счастливыми и всех здешних людей.

– Может быть. Людям ведь свойственно собираться в муравейники, отдавать за муравейник жизнь и чувствовать себя при этом счастливыми. Разве не так?

Большерукий клон сидел и мычал. Огромная доза успокоительного делала существо слабым и относительно безопасным. Успокоительное автоматически подавалось в шейную артерию через катетер. Как только пульс, давление и КГР перехлестывали через определенный предел, устройство влючалось и за несколько секунд успокаивало клона.

Катя взяла кокон, отвернула материю и вытащила пробку. Когда воздух вышел, она свернула надувной предмет, разгладила и положила в рюкзак.

– Пошли, – сказала она.

Клон уже понимал некоторые слова.

Серега с Лориком играли в карты.

– Что-то я не пойму, – сказал Лорик. – У нас козырь бубны или черви?

– Не помню, – ответил Серега.

– О, ты смотри, правда? Еще ни разу не было, чтоб мы вдвоем забыли козырь.

Вроде и не пили, только чуть-чуть. Подожди, а это валет или туз?

– Где?

– Вот. Похожий на голую бабу.

– Нет, это король, – ответил Серега. – ты что, с ума сошел? На нем сто кило одежды.

– Темно, я плохо вижу, – ответил Лорик. – Толстый, как баба.

– Эй, – позвал Серега. – Очнись.

– Очнись, – тупо повторил Лорик.

– Э, мне это не нравится. Сколько будет дважды два?

– А что такое «дважды два»?

– Ты притворяешься? Пацан, ты кажется, уже заразился. Этот мертвяк, которого нам подсунули, он наверно, был заразный. Ты заболел, мужик.

– Кто, я?

– Ну не я же. Посиди так аккуратненько, я сейчас прийду.

– Не буду, – ответил Лорик и встал возле выхода из палатки.

– Э, мы же друзья. Не надо буянить. Молодец, хороший мальчик. Дай мне уйти.

– Никто отсюда не уйдет, – ответил Лорик. Мы пойдем вместе.

Он откинул крышку ящика и достал атоматическое охотничье ружье.

– Хорошо, пойдем вместе, – согласился Серега. – Может быть, сначала нам поспать? Ой.

– Что случилось? – спосил Лорик.

– Я забыл, как зовут мою маму.

– Что такое «мама»?

– Это такой человек.

– Полезный?

– Да, очень.

– Тогда надо взять его с собой. Где он?

– Это не мужчина, а женщина.

– Ты уверен? – спросил Лорик.

– Нет, не знаю. Какая разница? Пойдем. Женщина нам точно не нужна.

Они взяли оружие, столько, сколько могли унести, и вышли из палатки. Они пошли в сторону муравейника, который неодолимо тянул их к себе, который звал их, который теперь заменил им все, что было важного в жизни: карты, водку, женщин и родную мать.

За стеной было довольно много домиков, около десятка, все одноэтажные и кирпичные. Несколько домиков уже развалились; у одного провалилась крыша. Везде расли деревья, иногда прямо посреди дорожек, причем дорожки были присыпаны песком. Песок Катя видела, потому что столбы с электрофонарями давали тусклый, но все же достаточный свет. Возле каждого фонаря вились мерцающие шары мошек, каждая размером со снежинку. Катя вспомнила рассказы отца о комарах – нет, это не комары, подумала она, потому что комары уничтожены уже во всех местах планеты. Место выглядело относительно прилично; было даже несколько деревянных столов для игры в настольный теннис и воллейбольная рваная сетка на железных опорах. Клон тянул к самому большому зданию, которое, возможно, было столовой. У столовой, прямо на асфальте, стоял старый стол для бильярда. Над ним нависал черный клен, подстриженный шариком, по моде начала столетия.