Сергей Герасимов - Помни о микротанцорах

– Работают?

– Да. Мы ведь профессионалы. Платят и мы работаем.

– Кто?

– Полудяи и Блэйк.

– Блейка я не помню. А что Полудяи?

– Постарел и половина внутренностей – протезы. В том числе глаза и все лицевые мышцы. Но внешне смотрится нормально.

– Что с ним случилось?

– Потерял бдительность и попался. Его пытали, потом бросили в топку.

Головой вперед. Он тебе сам расскажет. Он любит об этом рассказывать. Как идет время, да?

– Ты ничего не спрашиваешь обо мне, – заметил Гектор.

– О тебе я все знаю. Ты же был на виду. Честно говоря, я удивлен, что ты так мало сделал за столько лет.

– О чем ты?

– О тебе, – сказал Джото. – Ты ведь гений, в своем роде.

– С каких пор ты стал льстецом?

– Серьезно?

– Серьезно, – ответил Гектор.

– Тогда давай расставим все по своим местам. Ты здесь не по собственной воле. Ты здесь потому, что ты нужен. Ты необходим. Без тебя здесь не справятся. Ты единственный, кто может помочь. Ты можешь сказать, что единственных людей не бывает. Правильно, не бывает, если мы говорим о ПРОСТО людях, таких, какими их создала матушка-природа. Она печатает людей большими пачками и всех делает примерно одинаковыми. Если только ей не помочь.

Земечаешь, куда я клоню? А помочь можно по разному. Помнишь аварию двадцать седьмого года? Зима и твой снегоход проваливается под лед. На улице минус двадцать три. Ты даже не успел включить сигнал тревоги. Спустя десять минут ты на операционном столе. Еще семь дней ты остаешься без сознания. Зато потом все функции полностью восстанавливаются. Ты знова здоров и свеж, как младенец.

Помнишь, как это было?

– Саму аварию вспоминаю с трудом. Провал. Помню пар своего дыхания в свете прожектора, иней по краям шлема и чистый, какой-то нематериальный объем огромной пустой ночи. Потом провал.

– До сих пор провал?

– Меня же тогда едва вытащили, – ответил Гектор.

– А что, если это была не авария? – спросил Джото.

– Вряд ли. Кому нужно было убивать меня, совсем глупого неопытного новичка?

Зачем?

– Убивать? Но зачем же убивать?

– Стоп, я понял, – сказал Гектор. – ты намекаешь, что это подстроили, чтобы встроить всавить в меня генную модификацию без моего ведома и согласия?

– Ну, так было нужно.

– Тогда подонки вы все. Кто об этом знал?

– Я, – ответил Джото, – я и еще пару человек. Ребята, выполнявшие операцию, не знали, с кем работают. Не я принимал такое решение, так что не злись.

– Что со мной сделали? – спросил Гектор.

– А тебя не удивляло, что за два года после того ты принял участие в десяти проектах и все они сразу же сдвинулись с мертвой точки? Как только ты сдвигал один проект, тебя сразу же перебрасывали на следующий. Ты работал с Мегаортом, с проектом «Кварц», в трех биоразработках, в программе психической войны, еще…

– Я помню где я работал, – прервал его Гектор, – не нужно перечислять. Еще я помню, что ты был всегда где-то рядом. Так что вы сделали, чтобы превратить меня в волшебную палочку? Что вы модифицировали?

– За эти годы технология модификации сильно продвинулась, – сказал Джото.

– Да ты пей, пей, не отравлено… Но даже сейчас никто не возьмется за модификацию единственной черты, так, чтобы не затронуть что-нибудь еще.

Особенно, если речь идет о модификации мозга. Слишком рисковано. У нас с тобой получилось.

– Что получилось?

– Мы создали из тебя машину идей. Когда все идеи исчерпывались, ты всегда выдумывал что-нибудь новое и неожиданное. Помнишь? Ты, наверое, гордился и считал это своей заслугой? На самом деле всего лишь один из транзисторов в твоем мозгу раскалялся в три раза сильнее, чем это было положено от природы.

Тебя не мучали головные боли? Если мучали, то уж извини.

– Почему выбрали меня?

– Ты был совершенно здоров физически. Ты был самым молодым и имел перспективы прослужить дольше всех. Ты был самым надежным вложением капитала. Ты был хорошо образован, послушен, не имел вредных привычек. Идеальный новичок с хорошими шансами на карьеру. Твой коэффициент врожденной креативности был несколько выше нормы.

– Насколько выше?

– Я не помню. Процентов на пятнадцать. То есть, да, поначалу было сто пятнадцать процентов. После модификации зашкалило, стало больше трехсот. После этого тебя постоянно использовали в тупиковых проектах, то есть в таких, которые зашли в глухой угол – там, где никто не мог ничего сделать. И каждый раз ты находил неожиданное решение. Ты стал идеальной машиной для гипотез. И мы загрузили тебя на полную катушку. К слову, ты был шестой попыткой.