Сергей Герасимов - Эпоха игры

– Слушайте, Александр, вы же правдивый человек, я знаю вашу честность, мы же свои люди. Зачем вы меня обманываете?

Это я сказал зря. Сегодня из него уже ничего не выжмешь, старик может обидеться, вот и все. Но главное я знаю: шестой остров существует и с ним связан какая-то тайна. Эту тайну я разгадаю как-нибудь сам.

Александр молчит.

– Так вы говорите, что острова там нет?

– Нет.

– Ну раз нет, значит я ошибся. Простите меня, Александр, надеюсь, вы не обижаетесь?

Острова Воскресения – маленький архипелаг, скрывающий себя среди плоской равнины океана. Скрывающий без особого успеха: первые европейцы переселились сюда несколько столетий назад. Они растворили в себе мелкие и немногочисленные местные племена; древняя культура бесследно растворилась вместе с ее хранителями, не оставив ничего, даже жалкого наскального рисунка. Зато современных нескальных рисунков здесь хватает и все, что я видел – неприличного содержания. Эпоха материи приносит свои плоды: древние табу исчезли, исчезла любовь к Богу, затем любовь к ближнему, затем мы просто забыли, что такое любовь. И назвали этим словом то, что никогда не имело названия. Почему-то приятно ломать, уродовать, калечить этот мир, наполнять его грязными словами, надписями, рисунками, и по возможности делать это анонимно. Может быть для того, чтобы казаться чище на фоне всеобщей грязи. А может быть, это месть миру, который долгие годы ломал, уродовал и калечил тебя, и наконец добился своего, наполнив тебя грязью до краев?

Острова – настоящий рай для скалолазов – эти люди ползают по отвесным вулканическим террасам, как муравьи по древесному стволу. Время от времени кто-то из них срывается вниз и попадает в другой рай, тоже настоящий. На месте этих людей я бы нашел для лазания другое место – слишком уж страшно выглядят каменные пляжи под обрывом. Они выложены черной галькой, каждый камешек величиной с небольшого бегемота; по форме камни напоминают огромные яйца, они торчат вплотную друг к другу острыми концами вверх.

Представляю, как это выглядит с высоты.

Рядом с островом, на котором я живу, есть еще четыре: один большой и три маленьких. Четыре, если не считать Челюсти и маленького безымянного клочка суши неподалеку от порта. Этот островок – скала, отколовшаяся и отделившаяся от суши. Он зарос соснами, не растущими больше нигде поблизости; может быть, первые семена привезли с собою любители прыжков в воду, которые уже давно оккупировали безымянный остров: среди скал можно найти трамплины для прыжков любой мыслимой высоты. Прыжки безопасны – скала с отрицательным наклоном уходит в глубину на несколько километров, как утверждают знатоки.

Челюсть – это ряд мелких островков, которые видны из окон моего дома.

В прилив остаются только клыки; в отлив из воды появляются все зубы и группа скал действительно напоминает нижнюю челюсть. Из моего окна скалы кажутся маленькими, но это иллюзия, действительные размеры островков воспринимаются лишь тогда, когда рядом с ними проходит яхта.

Я живу на Острове три недели. В любой сезон здесь одна и та же погода, которая меня вполне устраивает. Солнце встает всегда в шесть и поднимается вертикально, невидимое в тумане; в восемь утра туман над морем рассеивается и до двенадцати прекрасное голубое небо нависает над тобою, как громадная оптическая линза; после двенадцати начинают собираться облака; около трех часов начинается недолгий дождь, обычно с грозой; к вечеру снова проясняется небо. За время, пока я здесь, дождь лишь однажды лил полтора часа, и однажды было сухо три дня подряд. В эти сухие дни я бродил по лесу – листья деревьев были покрыты крупными каплями: феномен, который я никак не мог объяснить.

Судьбы – они как люди, они просты и понятны только при беглом знакомстве. Я верю в вою судьбу, скорее всего, это единственное во что стоит верить в этой жизни. Моя судьба столько раз показывала свою власть и силу, что не верить в судьбу я просто не могу; обычно я подчиняюсь ей, лишь только она укажет мне свою волю.

На Острова меня привела судьба. После моей первой большой и серьезной выставки в Мюнхене я стал известен (и богат, что тоже неплохо). В эпоху материи деньги абсолютная ценность, все остальное относительно.

Разбогатев, я стал получать много писем от совершенно незнакомых мне людей; писем порой занятного содержания, но в основном – скучных приглашений и предложений. Одно из писем привлекло мое внимание: письмо было напечатано на плотной бумаге с гербами, назначение и смысл которых были непонятны. Но больше всего меня заинтересовало то, что в письме напрочь отсутствовали знаки препинания. Письмом меня приглашали посетить Остров Воскресения; к письму прилагались карта, на которой были изображены шесть островов. (Шестой остров, самый большой, лежал в отдалении на северо-востоке, он был вытянут и изогнут, как бумеранг.) Кроме карты и приглашения отдохнуть, в письмо был вложен авиабилет и описание достопримечательностей архипелага. Я начал читать, среди перечисляемых красот упоминались «замечательные туманы по утрам». И тогда я услышал зов судьбы.