Александр Громов - Год лемминга

Тц!.. сшшшу…

Будто длинный нож точат или, еще лучше, шашку. Вдумчиво точат, старательно, без суеты. Гурда ведь, а не селедка, – голубая, в мелком рисунке, упругая полоса стали. Будто бы не ледяные кристаллы царапают сейчас мои лыжи, а скользит и скользит в кашице отработанного наждака хищное узкое лезвие: сшшшу… сшшшу…

Нонсенс. Может, найдется памятливый и укажет, когда еще выпадал такой день, а я не берусь. Оказывается, и в наших широтах осень на последнем издыхании способна на скромные чудеса местного масштаба: кусачий морозец, щиплющий не обвыкшее еще лицо, воздух сух и плотен, прозрачности неописуемой, а солнце работает так, будто висит над лесом последний день, но уж зато светит от души, а завтра – все, человеки, финиш, ставьте точку. И снег, братцы, снег – алмазный, крупчатый! Четыре дня валил обильно и нудно, тут бы ему и раскиснуть мерзкой ноябрьской жижей, он, правда, и подтаял вчера немного, и осел, а сегодня по морозцу схватился так, что любо-дорого: наст держит, скольжение упоительное и лыжни не надо. Коньковый ход. И легкость, легкость движения, ни с чем не сравнимая, палки с коротким сочным звуком – тц! – вгрызаются в наст – толчок! – и только лыжи: сшшш… шшшу…

Интересно бы на досуге узнать, почему это перемещение по мерзлой поверхности на коньках обыкновенно именуется бегом, а на лыжах – ходьбой? Вот он – бег! Вот как надо. Кто хочет, тот пусть ходит, а я побегаю. Вон там, за овражком, – там ходят, трасса накатанная с утра и уже разбитая; там укрепляют здоровье угрюмые животастые слоны, больше всего озабоченные тем, как бы устоять в лыжне, и сильно не любящие ее уступать; там мамаши и папаши в вязаных шлемах, долженствующих обозначить приверженность их обладателей к лыжному спорту, дрессируют самопадающую малышню, поминутно выдирая оную из объятий сугробов, а особо ленивые уродуют трассу санками-шнекоходами, будто рядом с лыжней им места мало; вот там-то, не будь прочного наста, пришлось бы пастись и мне, лавируя и проклиная свою участь.

Не хочу. Стоит мне только подумать об этом, как сразу начинает ломить затылок, услужливый мой. Спасибо, конечно, но зачем меня предупреждать, когда я и сам знаю, чего мне хочется. Здесь я лавирую лишь между деревьями, и они нисколько не против.

Хлоп! Еловой лапой по лицу. Не больно. Пока, елка!

Нет, один день счастья я заслужил. Сегодня я оголтелый собственник, и нынешний день – мой. Не отдам. Природа понимает, вошла в положение. После душного, банного лета, добавившего мне седых волос, после начала осени, самого жаркого за всю историю наблюдений, – такой ноябрь! Морозный подарок. Когда у нормальных людей работа в разгаре, один ненормальный имеет право посвятить выходной день расслаблению души, и Кардинал того же мнения. Если мне очень повезет, в этом сезоне я еще раз выберусь на лыжах, и сюда же.

Сшшшу… тц! Хорошо-о!..

Охраны не видно. Если я правильно рассчитал свой финт, она должна была потерять меня еще час назад. Воображаю, что сейчас творится в Конторе. Не забыть бы заступиться за ротозеев.

Сшшшш…

Зарайск – значит «за раем», а где он, этот рай? Похоже, что здесь.

Радость в портки не влазит, как скажет непочтительный Виталька, и пусть говорит. Ему можно. Хотя, разумеется, от меня он услышит иное. Кто в его годы ни разу не схамил отцу, тот либо тихоня и зануда, от рождения пришибленный смирными генами, либо, что хуже, может со временем вырасти в умную сволочь, уже сейчас прекрасно разбираясь в том, кого можно тронуть безнаказанно, а кто способен доставить неприятности – не теперь, так в будущем. Иногда из них получаются политики, и неплохие, – иные способны даже приносить пользу, если не спускать с них глаз.

Пустые мысли, как у счастливого бабуина, вырвавшегося вон из обрыдлого вольера. Краснозадого, дразнящего с крыши снаряженную для отлова команду. Вот восторг мой – тот щенячий, приматы так не умеют. Легковесны мои мыслишки, как мыльные пузыри, и того же класса долговечности. Совершенно не помню, о чем думал минуту назад. О Кардинале, что ли? О нем стоит подумать, что-то он в последнее время слишком уж приглядывается ко мне, это неспроста… Нет, не о Кардинале. Не помню, и неважно… А ведь если честно, то ты, дружок, сегодня просто сбежал, имей совесть признаться. Да и как тебе было не сбежать: знаешь ведь заранее, что сегодня обойдется без ЧП и всеобщей круговерти, так что пусть-ка Гузь покряхтит за тебя, с рутиной он справится, а нет – так гнать его в три шеи. Только уж заодно и тебя самого, дружок ты мой неошибающийся, потому что ты же его и натаскивал и в любом случае спрос будет с тебя, с нездорового вида кабинетно-полевой крысы, с загнанной клячи… вот уже и задыхаться начал, настрой не тот, на лыжах гонять разучился, пижон!..