Елена Хаецкая - Несчастный скиталец

Разместились мы в нашем экипаже с великою теснотой. Путешествовать подобным образом зело тяжко оказалось, посему колдуна, не взирая на его протесты, вновь переселили на крышу (первыя сутки он с нами ехал там-же, к решотке привязанный), где оный, возседая среди багажных тюков, проколупав дырку в особливом мешке с сухарями и почти все съел!

Спустя некоторое время очутились мы на перепутье. Три дороги лежали перед нами, одинаково разбитыя, одинаково безобразныя, как, впрочем, все иные дороги у нас. Не имея представления, которую теперь предпочесть, мы остановились и устроили совет.

Колдун, похвалявшийся, что-де чует он Феаниру самым своим сердцем, быв спрошен о выборе пути и приуныл. Различными отговорками дал он понять, что в сем случае сердце его – не вещун. Еще предложил он довериться гаданью на овечьих катышках, но быв отвергнут и осмеян.

Эмилия рекла:

– А что, ежели мы напустим по следу злодейки братову собачонку? Пущай оная понюхает г-жу маркизу – ведь Феанира в ея образе, следовательно, и пахнет в точности так-же.

– Милушка этого не может, – возразил я. Эмилия не поверила, высказавшись, что любая из гончих деда нашего, даже самая худая, справилась бы без затруднения. Я обомлел. Как можно было сравнивать здоровенную собачину из своры нашего деда с моею собачкою! Последняя рождена для жизни праздной и беззаботной, а отнюдь не для преследования, хищного терзания жертвы и протчая. Разведя руками, отошел я в сторону, при этом удивляясь – отчего сестрица моя не заставит меня дрова рубить или править каретою на том основании, что дворовыя люди мужеска пола все то умеют. От смущения вся кровь моя прилила к голове, и последнее изрядно помогало соображению, а именно – пришла ко мне дельная мысль.

– Скажите, маркиза, – рек я, – куда именно держали вы свой путь до встречи со злокозненным Дивновидом?

– Я направлялась в шато де *** по приглашению своего знакомца, герцога Валлару. Оный герцог сам гостит там уже немалое время, предаваясь утонченным развлечениям и искусству, освобожденному от предразсудков, – отвещала де Мюзет. – Хозяин шато, личность загадочная, не умеет жить без общества, но для столицы слишком чудачен. Будучи в средствах не стеснен, выстроил он себе обиталище по вкусу и всякий месяц приглашает к себе, больше через знакомых, всех подряд оригиналов. Среди гостей его кто не сочинитель, тот живописец, кто не живописец – тот музыкант или на худой конец – учоный. Особое предпочтение оказывается филозофам и метафизикам. Нравы там свободныя, можно испытать и любовное приключение по своему темпераменту. Одно лишь условие – никаких скандалов и конфузий, никаких разбитых сердец и протчая. Люди сходятся по обоюдной склонности и разстаются сразу же, как охладевают друг к другу, оставаясь при сем добрыми приятелями.

– И вы, любезная маркиза, все в подробностях описали лже-Дивновиду? – вопросил я.

– Точно так.

Миловзор молвил:

– Мне теперь совершенно ясно, что Феанира направила стопы свои в шато ***. Там под видом маркизы отыщет она приют и любое время может скрываться от властей. Поспешим же туда и обличим преступницу!

– Что же вы будете делать с нею?

– Схватим без лишних слов и препроводим в столицу, где оная понесет заслуженную кару, сообразно своей вины.

– Но если она отопрется? Как вы вернете ей природный ея вид, когда она чародейка?

На то Миловзор рек с суровостью:

– Ничего, в столице найдутся мастера до этих дел. Феанира уж успела отведать их умения, угостится и еще раз.

– Тогда я совершенно спокойна, – с этим де Мюзет указала на среднюю из трех дорог. – Нам, друзья, ехать теперь прямо.

И поехали мы все прямо. По пути почувствовал я знакомую ломоту в костях и нарочитое кружение главы, сопряженное с залеганием ушей. Посему я спросил у колдуна, возседавшего на крыше:

– Нет ли на небе дожжевых облаков?

– Отнюдь нет, – отвещал он.

– Дожжь все-же будет, – рек я.

– С чего-бы? Я совершенно не вижу никаких признаков к тому, – продолжал возражать аль-Масуил. – А у меня имеется нарочитый опыт! Несколько лет кряду служил я в казенной палате погоды и исправно прорицал, быть дожжю или нет.

Услышав сие, Миловзор помрачнел и тотчас велел кучеру искать укрытия. Разумная мера! Набрели мы скоро на превеликий анбар, стоявший в запустении. В анбаре мышей было преизрядно, из чего видно, что хранили прежде в оном зерно. Аль-Масуил над нами посмеивался, но только лишь мы укрылись, как налетела буря, сверкнула молнья и тяжкий гром сотряс окрестности. Ливень хлынул тут-же, да такой, что иные капли были величиной с лошадиную главу. Анбар создавал лишь видимость защиты, ибо крыша его во многих местах оказалась худа. Но все же куда приятнее было находиться под оной, нежели под открытым небом.