Алексей Калугин - Полет мотылька

Коптев словно и не услышал его вопрос.

– Совмещенные курсы энзимотерапии и нейропластики?

– Ну, да, – кивнул Геннадий Павлович.

– По системе Патоцкого?

– Да откуда мне знать! – недоумевающе всплеснул руками Геннадий Павлович. – Фирма оплачивала полный курс омоложения! Какие еще вопросы могли у меня быть?

Юлий Никандрович сделал успокаивающий жест рукой.

– Дело в том, что у нас накопился статистический материал, на основании которого можно с уверенностью утверждать, что курс энзимотерапии, проводимый по системе Патоцкого, в девяносто семи процентах случаев приводит к генетическим нарушениям.

Наверное, в ответ на это следовало что-то сказать, но Геннадий Павлович спросил себя: а какой в этом смысл? – и, не найдя ответа, решил промолчать.

– Ничего страшного в этом нет, – поспешил заверить его Юлий Никандрович. – Генетические изменения, происходящие в результате процедуры энзимотерапии по системе Патоцкого, в подавляющем большинстве случаев влияют лишь на цвет радужной оболочки глаза. И крайне редко приводят к трудноизлечимой импотенции. Но как бы там ни было, ты имеешь все шансы получить генетический паспорт с красной отметкой.

Геннадий Павлович взял стоявший перед ним стакан с пивом и, сделав глоток, едва не подавился.

– Все в порядке, Гена, – участливо похлопал его по спине Алекс. – Юлик обеспечит нам чистые паспорта.

Геннадий Павлович, все еще не в силах что-либо произнести, затряс головой из стороны в сторону.

– Что? – не понимая, в чем дело, спросил Юлий Никандрович.

Чтобы прочистить горло, Геннадий Павлович натужно кашлянул в кулак.

– Я должен подумать, – с трудом выговорил он.

– Да о чем тут думать! – недоумевающе вскинул руки Алекс.

– В самом деле, Гена, – поддержал приятеля Анатолий Викторович, – мне кажется, ты все усложняешь. Юлик предлагает нам помощь, от которой просто глупо отказываться. Мы с Алексом уже дали свое согласие.

Голос Григоршина звучал мягко, легко, умиротворяюще, – с ним трудно было не согласиться. И все же.

– Я должен подумать, – упрямо повторил Геннадий Павлович.

Всю дорогу домой Геннадий Павлович думал о том, что произошло в «Поджарке». Почему вдруг в центре внимания сей честной компании оказалась программа генетического картирования? Какое им всем до этого было дело? И почему они сегодня снова не играли? Как будто прежде правительство не принимало программ, что по замыслу создателей должны были в корне изменить жизнь в стране! Одна программа выхода из кризиса чего стоила! И что? Где теперь эти программы? Помнит ли кто имена их вдохновенных творцов? И ведь никогда прежде ни одна из правительственных программ не становилась предметом столь серьезного обсуждения в «Поджарке», тем более на две встречи кряду! Естественно, говорили что-то о них, чаще всего посмеивались. Геннадий Павлович потом нередко с глубокомысленным видом повторял понравившиеся ему мысли приятелей уже в компании соседей по коммуналке, что придавало ему значительность и вес в глазах стариков. Так почему же сейчас они зациклились на вопросе генетического картирования? В конечном итоге Геннадий Павлович пришел к выводу, что виноват во всем Коптев. Впервые после нескольких лет простоя Юлик наконец-то получил настоящую работу, которая не только приносит моральное удовлетворение, но и хорошо оплачивается. Естественно, для него это было событием номер один, о котором он мог говорить без конца, и, сам того не желая, он втягивал в сферу своих интересов друзей. У друзей же при виде того, как все вдруг здорово сложилось для Юлика, не могло не возникнуть чувство ревности, тянущее за собой не очень корректный вопрос, на который вряд ли кто мог дать ответ: почему повезло ему, а не мне? Да, Коптеву несказанно повезло, все равно как Емеле-дураку, который всю жизнь только и делал, что на печи валялся, и вдруг ни с того ни с сего стал царским зятем. Не желая открыто признаваться в том, что они просто чертовски завидуют Коптеву, Алекс с Анатолием все время пытались найти какой-то подвох, какую-то каверзу, какое-то противоречие – что-то, что позволило бы им ткнуть Юлика пальцем в грудь и сказать: ну, так кто же заплатил за твою удачу? Кроме всего прочего, Геннадию Павловичу казалось, что Юлик почему-то стесняется того, что работает на национальную программу, а Алекс с Анатолием в свою очередь умело этим пользуются, пытаясь побольнее зацепить Коптева. Со своей стороны Геннадий Павлович, как ни старался, не мог понять, что постыдного может быть в том, что ты работаешь на правительство и президента? И тем не менее именно это чувство внутреннего неудобства, которое постоянно подогревали в нем Алекс с Анатолием, заставляло Юлика искать оправдание, одной из форм которого стало предложение пройти генетическое картирование в его лаборатории. По мнению Геннадия Павловича, соглашаться на это было не только глупо, но и некрасиво по отношению к Юлику. И все же, что-то удержало его от того, чтобы ответить на предложение Коптева решительным отказом. Подумав, Геннадий Павлович и этому нашел объяснение, – по-видимому, дело было в том, что в последнее время, куда бы Калихин ни пошел, он неизменно сталкивался с чем-то, имеющим отношение к программе генетического картирования. Если часть из этих встреч можно было отнести к разряду случайных, то другие были настолько удивительными и необычными, что, право же, стоило задать самому себе вопрос: а почему это происходит именно со мной?