Алексей Калугин - Полет мотылька

– Нет-нет! – протестующе взмахнул рукой Геннадий Павлович. – Дверь оставьте открытой! У нас в квартире так принято, – объяснил он русоволосому, которого принимал за главного.

Гости обменялись быстрыми взглядами, после чего чернявый оставил дверь в покое и сел на приготовленный для него табурет. Русоволосый посмотрел на Геннадия Павловича, смущенно улыбнулся и, точно школьник, положил руки на колени.

– Я, признаться, даже не знаю, с чего начать. – Он быстро глянул на своего коллегу, прося у него помощи.

Тот в ответ оскалил мелкие, неровные зубы.

Никогда прежде Геннадию Павловичу не доводилось видеть столь странную парочку представителей спецслужб. Честно говоря, ему прежде вообще не доводилось общаться с агентами, если не брать во внимание тех, кого он за таковых не считал, но, в соответствии с его представлениями о работе людей этой профессии, вести они себя должны были совершенно иначе, нежели его гости. Хотя, кто их знает, быть может, именно таким образом они пытались ослабить бдительность объекта, с которым предстояло работать. Предполагая такое, Геннадий Павлович держал ухо востро.

– Ну, за чем-то вы все же пришли, – ободряюще улыбнулся гостю Калихин. – С этого и начните.

– Вы нас не узнаете, Геннадий Павлович? – спросил чернявый.

– Увы, – с сожалением развел руками Калихин. – Похоже, прежде мы не встречались.

– Меня зовут Гарик Шкапкин, – представился чернявый. – А его, – кивнул он на своего спутника, – Саша Велихов.

Играя на публику, Геннадий Павлович задумчиво прищурился.

– Признаться, имена ваши кажутся мне знакомыми, – медленно произнес он. – Вот только где я их слышал, не припомню.

Имена, названные чернявым, были записаны на листке бумаги, что нашел в тайнике Геннадий Павлович, рядом с телефоном Юлика Коптева. Но если, увидев Юлика, Геннадий Павлович сразу вспомнил его, то лица сидевшей перед ним парочки оставались совершенно чужими даже после того, как они назвали себя.

– Мы с вами вместе работали, – напомнил Геннадию Павловичу тот, кого чернявый назвал Сашей. – Вернее, мы и сейчас работаем вместе.

– Простите, – с извиняющейся улыбкой Геннадий Павлович развел руками, – но, по-видимому, вы меня с кем-то путаете. Я вот уже несколько лет как безработный.

Дабы убедить собеседников в правоте своих слов, Геннадий Павлович продемонстрировал карточку безработного. «Вот так-то! – радовался он про себя. – Меня на пушку не возьмешь! Я знаю, что вам обо мне все известно, да только и я о вас теперь кое-что знаю!»

– Геннадий Павлович, выслушайте нас и постарайтесь поверить, – заговорил тот, что назывался Гариком, – кстати, имя вполне соответствовало его внешности.

– А с какой стати? – недоумевающе вскинул брови Калихин.

– Вам угрожает опасность, – сказал русоволосый Саша.

– Серьезно? – брови Геннадия Павловича взлетели еще выше – едва не под самые волосы.

Он играл легко и самозабвенно. Игра захватила его и влекла за собой, сама диктуя правила и характер поведения.

– Геннадий Павлович, на самом деле вы не безработный, а талантливый ученый, разработавший теорию многомерного сна. Работая над проектом, связанным с использованием ложных воспоминаний, вы выбрали себя в качестве объекта эксперимента. То, что вы сейчас о себе знаете, – это по большей части ложные воспоминания.

А вот это уже было интересно. С чего это вдруг они решили рассказать ему о проекте?

– Простите. – Геннадий Павлович сделал вид, что ничего не понял. – Но вы до сих пор не представились. То есть вы назвали свои имена, которые ровным счетом ничего мне не говорят. Поэтому у меня нет никаких оснований верить тому, что вы здесь говорите. Какую организацию вы представляете?

Саша достал из кармана удостоверение в красных корочках – то самое, которое Марк Захарович назвал «солидным», – и теперь Геннадий Павлович смог убедиться в том, что Шпет ничуть не приукрасил. Внимательно изучив удостоверение и придирчиво сверив вклеенную в него фотографию с оригиналом, Геннадий Павлович вернул документ владельцу.

– Итак, – сказал он, положив руку на стол, – в чем же суть проблемы?

– Суть в том, что эксперимент вышел из-под нашего контроля, – ответил Гарик. – Нас не то чтобы полностью отстранили от работы, но теперь мы стали простыми исполнителями. Все решения принимает полковник Рыпин.

– Полковник Рыпин? – лицо Геннадия Павловича приобрело задумчивое выражение. – Нет, – покачал он головой, спустя минуту, – полковника Рыпина я не знаю.