Алексей Калугин - Темные отражения

– Потом? – встрепенулся Глумз. – Потом я был сослан сюда, на Мертвый берег. Раз в неделю смотрители привозят мне еду, воду и новые предложения фараона. Последний раз Тахарет Четвертый в обмен на мои знания предложил разделить с ним власть. – Глумз насмешливо дернул уголком рта. – Даже представить смешно: фараон Гельфульд Первый!

– И что, нет никакой возможности убежать отсюда? – с сомнением спросил Павел.

– Увы, – развел руками Глумз.

– А с помощью вашей пространственной формулы?

– Этот путь для меня закрыт. Пространственная формула открывает проход из одного мира в другой только для тонкого тела. Отправляясь назад, вы вернетесь в свою плотную оболочку, в то место, где ее оставили. Если я перемещусь в Реальный мир, то возвращаться мне все равно придется сюда, на Мертвый берег.

– Зачем же возвращаться?

– Существование тонкого тела в Реальном мире жестко ограничено по времени.

– А что мне делать с вашей книгой?

– Уничтожьте ее! – с отчаянием и болью воскликнул Глумз.

Павел с сомнением покачал головой.

– Боюсь, у меня рука не поднимется бросить в огонь единственный экземпляр уникальной книги.

Павлу показалось, что при этих словах Глумз облегченно вздохнул.

– Тогда берегите ее, – сказал он. – Не отдавайте никому, ни на каких условиях! Помните, что в ваших руках, возможно, находится судьба мира!

Павел протяжно вздохнул.

– Да, вот только заботы о судьбе мира мне и не хватало.

Досада его была в значительной мере показной; на самом деле ему, как и любому другому, конечно же, хотелось хотя бы недолго побыть в роли спасителя человечества. Особенно, когда все происходит во сне, что делает задачу героя не слишком обременительной.

Чуть выше линии горизонта со стороны пустыни возникли два облачка пыли. Увеличиваясь в размерах, они быстро приближались к берегу.

Заметив их, Глумз забеспокоился.

– Это смотрители! – Глумз, вытолкнув Павла из ниши, сам вылез вслед за ним под солнце. – Вам следует немедленно возвращаться домой!

– Как? – Павел недоуменно поднял брови.

– Произнесите формулу и представьте, что вы уже дома.

– Но я хочу посмотреть, что будет дальше.

– Что значит «хочу посмотреть»! – закричал Глумз. – Это вам что, кино?

– Не кино, а сон, – возразил Павел.

– Если в этом сне вам отрежут голову, то проснетесь вы тоже без головы!

Клубы пыли тем временем приближались. Вскоре уже можно было рассмотреть двух огромных паукообразных существ, резкими толчками передвигающихся по раскаленному песку, подобно водомеркам, скользящим по зеркалу пруда.

Пауки остановились в нескольких метрах от обломка скалы, возле которого стояли, продолжая свой спор, Павел с Глумзом.

– Да что мне вас на коленях упрашивать, чтобы вы спасали свою жизнь? – шипел сквозь зубы Глумз.

– Можете не стараться, я все равно останусь, – возражал Павел, с любопытством разглядывая пауков. – Я никогда еще не видел ничего подобного.

Со спин пауков на землю спрыгнули четверо невысоких загорелых людей. Одеты они были в кожаные штаны до колен и короткие, не сходящиеся на голой груди, куртки с обрезанными выше локтей рукавами. Головы их были повязаны платками в крупную черно-белую клетку с длинными концами, спадающими на плечи. На поясе у каждого покачивался короткий, с широким лезвием, меч; в правой руке – копье, левая придерживает перекинутый через плечо хлыст.

– Ты кто такой? – грубо спросил один из смотрителей, подходя к Павлу.

На Глумза он даже не взглянул.

– В приличном обществе принято сначала здороваться, – с вызовом ответил ему Павел.

Смотритель, не говоря ни слова, резко ткнул его тупым концом копья в живот. Павел, захлебываясь горячим воздухом, согнулся пополам и тут же получил от второго смотрителя удар хлыстом по спине.

– Кто он? – спросил смотритель у Глумза.

– Формула! Произнеси формулу! – закричал Глумз.

– Ауру-тха, ахту-руа, – с трудом, задыхаясь, выговорил Павел и, закрыв глаза, постарался представить свою комнату.

В то же мгновение он провалился в черное небытие.

«Приснится же такое!» – было первой мыслью Павла, когда он открыл глаза.

За окном высвечивало хилое осеннее солнце, доносилась отдаленная ругань ворон, а Павлу казалось, что он все еще ощущает ступнями раскаленный песок Мертвого берега.

«Хотя бы во сне, а надо было искупаться!» – с запоздалым сожалением подумал Павел, вспоминая синие волны, оставляющие на берегу полоску влажного песка и хлопья белой пены. Когда еще удастся выбраться на море? Во сне и то нечасто такое случается…