Ольга Онойко - Дикая раса

Кхин поправил обшлага. Посмотрел в пол. Патрик почувствовал раньше, теперь и он чувствовал… Смотреть на Риверу тяжело. Это изматывает, как физический труд.

Итак, артиллеристы и техники? Стало быть, речь не о смерти капитана. Они-то не имеют к ней ни малейшего отношения.

— Все время рейса капитан находился в постоянном стрессе, — сказал он, гадая, чего же на самом деле нужно Ривере. — Но он не считал это причиной для обращения в медпункт. Думаю, что его сердце…

— Меня интересует другое.

— Подробности разговора капитана Карреру с ррит? — предположил Маунг. — Но все записано, мы вряд ли…

— Нет.

Кхин смотрел выжидающе. Сохраняя спокойствие. Он видел, что Ривере это не нравится. Ксенолог побарабанил пальцами по столу. Посмотрел в искусственную даль, предложенную щитовыми экранами.

— «Миллениум Фалкон», — сказал он.

— Простите? — изумился Маунг.

— Это прописано в вашем досье, — ксенолог обошел стол и сел, наконец, в адмиральское кресло. Теперь от собеседников его отделяла карта. Овеянный ее лиловатым светом, в золотящихся искрах и иглах тактических объектов, Ривера казался каменным големом. Цивилизованным горным троллем.

Маунг Маунг целиком посвятил несколько секунд сосредоточению.

— Талисман? — догадался Патрик и заторопился, нервно выламывая пальцы, — но… разве… они запрещены? Это же мелочь, просто для души…

— Пусть это вас не смущает, — смилостивился Ривера. — Это не предосудительно, местер О’Доннелл. Просто досье содержит полную информацию о вас. А вы, местер Кхин?

Тот поднял глаза. Профессиональный, изучающий взгляд ксенолога пронизал насквозь.

— Вы воспротивились, когда капитан потребовал снять амулет. Скажите мне, пожалуйста, что вы по этому поводу думаете?

Первый пилот «Миннесоты» опустил веки.

— Верить, — проговорил он, — это своеобразная психотехника. В зависимости от склада характера порой очень эффективная. Но я по-прежнему не понимаю, какую информацию мы должны вам предоставить.

Ривера впервые улыбнулся. Так мог бы улыбнуться лёд.

— Мы вместе с вами неторопливо идем к ответу.

Мысль Маунга лихорадочно работала, отсекая лишнее. Итак, талисманы, ксенология, техники, пилоты и артиллеристы…

— Мне нравится ваша теория, местер Кхин, — продолжал Ривера почти дружелюбно. — Психотехника. Фотографии детей, жен, девушек — тоже по сути амулеты. Своего рода. От них нет никакого вреда. Так спокойнее, легче на душе. И сказочный кораблик, который выпутывался из любых передряг, — чем не талисман? Объект для медитации, верно, местер Кхин?

Маунг смотрел на Риверу. Почти ел глазами, как пристало смотреть на начальство. На чеканном темном лице было деловое внимание и ничего более.

Патрик уже улыбался в ответ на каменную гримасу Риверы. Поза его стала чуть менее напряженной. Ксенолог прекратил наводить ужас, и О’Доннелл смог перевести дух.

— Есть легенда, — доверительно поведал советник. — Над дверью лаборатории одного великого ученого была прибита подкова. Однажды журналист спросил его: как он, образованный человек, физик, может верить в то, что подкова приносит счастье? Ученый — это был Нильс Бор — ответил, что он, конечно, не верит. Но подкова приносит счастье независимо от того, веришь ты в нее или нет. Итак, любезнейшие местеры, давайте на минуту примем точку зрения местера Бора и представим, что вера — не только психотехника. Что она имеет под собой реальные основания…

Он все говорил, все возражал сам себе, представлял сказанное шуткой, мало уместной в сложившихся обстоятельствах, Патрик все улыбался, кивая в ответ, тяжесть уходила, накал снижался…

Кхин чувствовал себя вбитым в пол.

Ривера знал.

Знал.

Главный ксенолог Первого флота, — по сути, главный ксенолог человечества. Он сугубый практик, в отличие от тех, кто работает на Земле в институтах. Специалист высочайшего класса. Он ничего не упускает из виду. И как ксенологу, ничто не кажется ему невероятным…

«Он не знает, — через силу напомнил себе Кхин, — он только подозревает».

Сжал зубы.

Теперь ясно, что означает фраза «я в данный момент работаю». Ривера не покривил душой.

Он работает «по людям».

— Вы оказались в тяжелейшей ситуации, ваша гибель казалась неизбежной, но вы сидите передо мной целые и невредимые… — мягко говорил Ривера, — редкое везение, не так ли? Видите ли, я в данный момент проверяю одну теорию, до войны я занимался сравнительной ксенологией, далекие расы, цаосц, анкайи…