Ольга Онойко - Дикая раса

Мультяшка замялась.

— Я не в смысле домой, — она смущенно взъерошила кудри, — я Свете хотела. Ну, спросить, как они там…

— А разве Сережа не связался? — удивилась Бабушка. — Или Настя? Они должны были…

— Сережа до сих пор с шефом полиции разговаривает. А Анастис данные проверяет, которые он прислал.

«Ох, что-то не то творится», — подумала Алентипална.

— Звони, Ниночка… почему тебе разрешение-то нужно?

— Вдруг прослушивают? — исчезающе тихо предположила Мультяшка.

Нина, не последнего разбора Птица, но от природы пугливая и мнительная, очень боялась загадочного чужого корректора, о котором рассказывала Настя.

— Звони, — улыбнулась Бабушка. — Ничего нового ты не скажешь.

Ниночка скрылась. Алентипална еще немного посидела, сложив руки на коленях, потом встала и подошла к поглощенным беседой мужчинам.

— Ваня, — посоветовала она, облокотившись на спинку кресла Кхина, — оставь пока Третью.

Оба триумвира уставились на нее.

— Какой в списке первый пункт, Тишенька? — нарушил молчание Ценкович. Не было нужды удивляться, переспрашивать, уточнять; и возражать местре Надеждиной, ведущему специалисту, стал бы кто угодно, но только не собратья по триумвирату.

Алентипална прикрыла глаза.

— Его еще нет.

— Хорошо, — ответствовал Элия, оглаживая бороду. — Ждем, когда появится. Мнится мне, ждать недолго.

— Что ответим Нероцкому? — пробасил Батя из недр кресла, в котором, несмотря на рост и плечистость, утопал. — Жемчуг не смогла решить.

Бабушка опечалилась. Наверняка Данг-Сети видит выход так же ясно, как она сама. Ратна упрямо стоит на своем: пусть все важные решения принимает местра Надеждина, куратор Эрэс.

— Пусть он не волнуется, — Алентипална потеряла счет тому, сколько раз говорила это. — Все будет хорошо.

— Уже? — несколько недоуменно хмыкнул Кхин.

— Скоро. Ванечка, тут и петь ничего не надо. Все образуется само собой.

— Надо же… — голос Кхина ушел еще ниже, чем обычно, в густейшую октаву.

Местра Надеждина, сжав губы, смотрела в стену: однотонная дымчато-сиреневая отделка с эффектом глубины. Можно смотреть долго, как в туман, в воду, в небо. Сиреневые панели чередуются с белыми, источающими свет; и та из световых, что рядом с дверью, кажется, сейчас потухнет… «Сережа, ты бы не волновался», — успела подумать Алентипална, прежде чем взмыленный Джангиров без стука и извинений влетел в салон.

На маленьких энергетиках в Райском Саду горит не только одежда и обувь — горит, как хворост, личная электроника. Браслетные компьютеры приходится менять чуть ли не каждую неделю. Не устраивать же репрессии, лишая самого необходимого детей, виноватых лишь в том, что они сверхполноценники… Научатся контролировать себя — цены не будет. У Севера, помнится, камеры наблюдения со стометровки плавились.

— Иван Михалыч, — выдохнул Джангиров, пока Батя, скептически сопя, выбирался из кресла. — Терранские СБ-шники спрашивают, не отложить ли посадку на полчаса.

— Что у них там?

— Митинг. Несанкционированный. Возле терминала.

Ценкович длинно, художественно присвистнул.

— Разгонять собираются?

— Да. — Джангиров явно не знал, куда себя девать, и почти танцевал на месте, терзая пальцами ушки ремня.

— Подтверждения у нас просят? — продолжал стратегический ксенолог, пока собрат ворчал, что свистеть бы не надо, а то денег не будет.

— Ага, — неофициально закивал Сергей.

— А на какой предмет митинг? Бурная радость по поводу встречи, ансамбль песни и пляски? — Элия усмехался, и усмешка его была нехороша.

Алентипална зажмурилась: заныли виски. На ощупь стала пробираться к креслу. Батя вскочил, опередив рванувшегося к Бабушке Джангирова, подхватил ее, усадил на свое место.

— Сепаратисты, — мрачно отчитался Джангиров, мотнув стриженой головой. — За независимость колонии. С транспарантами типа «из огня да в полымя» и «тигры от волков не спасают». Типа Урал Земли ничуть не чище.

— Надо же, как романтично, — ехидствовал Борода. — Тигры польщены.

— Серега, ты с кем разговаривал, — вклинился Батя, — с губернатором или с безопасностью?

— С начальником охраны космопорта. Непосредственно сейчас периметр держит.

— Звони ему срочно. Чтоб не вздумал разгонять. Чтоб пальцем никого не тронули, в лучшем варианте — не приближались, даже вдали не маячили. Посадку можно отложить, можно не откладывать, главное — чтоб на космодроме организовались по срочной схеме. Вот вышли мы, в машины сели и улетели с охраной на полной скорости. Раз — и нету, понял? И пусть митингуют, сколько хотят.