Роман Злотников - Правило русского спецназа

— Ну мужики… думаете, пригодится еще?

— Уверен, — безапелляционно заявил Старгородский.

— Тогда прошу к столу.

Пока офицеры рассаживались, Бергер отвел Полубоя в сторонку.

— Ты особо на водочку не налегай.

— Чего так? Или не праздник? — горько пошутил Касьян.

— Успеешь еще набраться.

Полубой пожал плечами и сел во главе стола.

Старгородский, получивший звание старшего лейтенанта досрочно, как спасший капитана корабля, предложил наполнить рюмки, поскольку хочет сказать тост. Долго просить не пришлось, однако, когда он поднялся с места и, повернувшись к Полубою, собрался говорить, слова застряли у него в глотке. Полубой, поставив рюмку, вышел из-за стола.

По залу, сопровождаемый суетящимся Мефодием, шествовал контр-адмирал Белевич в полной парадной форме.

Старгородский захлопнул рот, офицеры замолчали. Бергер поднялся навстречу адмиралу.

— Ваше превосходительство… — начал Полубой.

— Давайте без чинов и званий, — сказал Белевич, — просто — Борис Самойлович. Здравствуйте, Касьян Матвеевич. — Адмирал протянул маленькую крепкую ладонь. — Не самый лучший повод свести более тесное знакомство, однако и не прийти я не мог.

— Прошу, присаживайтесь, — Полубой отодвинул стул.

— Приветствую вас, господа офицеры, — сказал Белевич, по-хозяйски располагаясь за столом, — ну а мне кто-нибудь водки предложит?

Полубой покосился на Бергера и тайком показал ему кулак — мол, предупреждать надо о таких гостях.

Гости, однако, только собирались. Не успел Старгородский сказать тост, скомканный из-за присутствия за столом контр-адмирала, как Полубой, слушавший тост стоя, поставил рюмку на стол — в дверях ресторана появилась высокая фигура контр-адмирала Арбачакова, командира пятой ударной эскадры в сопровождении начальника штаба капитана первого ранга Никитенко.

— Позвольте приветствовать, Касьян Матвеевич, — скрипуче сказал Арбачаков, скользнув взглядом по офицерам, — думаю, выражу общее мнение, если скажу, что ваша отставка — удивительно непродуманное и несвоевременное решение.

— Присоединяюсь, — прогудел Никитенко.

— Благодарю, господа, — Полубой четко наклонил голову и даже попытался щелкнуть каблуками, что получилось не вполне — все-таки плетеные вельветовые туфли, не то что сапоги. — Присаживайтесь.

Бергер, сидевший поначалу с краю офицерской компании, отодвигался все дальше, уступая место новоприбывшим.

Подали холодные закуски: телячий язык с зеленым горошком, заливное из судака, холодец. Разговоры за столом велись вполголоса и темы были вполне пристойные — предстоящие маневры флота, премьера новой оперы в императорском театре. Офицеры держались несколько скованно, просьбы передать соль или горчицу сопровождались преувеличенно вежливым обращением.

Белевич с Арбачаковым негромко обсуждали действия эскадры республики Таир — единственного государства, которое безоговорочно поддержало русский флот в деле при Акмоне.

Полубой сидел как на иголках, взглядом пытаясь спросить у Бергера, все ли сюрпризы закончились, но Константин Карлович только загадочно улыбался.

После третьей рюмки обстановка несколько разрядилась. Пример подал Белевич, расстегнувший две верхние пуговицы мундира и рассказавший бородатый анекдот о вестовом и адмиральской жене. Все вежливо посмеялись, и у каждого вдруг оказались в запасе свежие анекдоты и занимательные истории. Полубой, успокоившийся было, пропустил появление еще нескольких гостей.

Вице-адмирал Подорога, командующий резервным флотом, появился возле стола внезапно, что отчасти объяснялось его невысоким ростом, а отчасти стремительностью походки.

— Касьян! — сказал Подорога, глядя на Полубоя снизу вверх и шевеля великолепными усами, закрученными чуть ли не до глаз. — Я — человек простой, я скажу прямо: стыд и позор, когда таких офицеров отправляют в отставку! А, господа? Глядите, — вице-адмирал подхватил Кастяна за локоть и развернул лицом к гостям, демонстрируя стать бывшего майора, как барышник лошадь. — Гренадер! Богатырь! Герой!

Полубой побагровел, сконфуженно посматривая иа гостей, однако гости, не в пример ему, уже расслабленные «Династией», глядели сурово, давая понять, что согласны с каждым словом вице-адмирала.

— Боря, налей-ка мне водки, — Белевич наполнил рюмку и передал Подороге. — Я хочу выпить за надежду! За надежду, которая живет в сердце каждого из собравшихся за этим столом: фатальная ошибка будет в скором времени исправлена и справедливость восторжествует! Ура майору Полубою!