Серж Брюссоло: Вид больного города в разрезе

Энна знала, что подобные случаи с каждым днем встречались все чаще и чаще.

Никто больше не пользовался метро, после того как поезд вместе с пассажирами был целиком переработан компьютером: туннель вышел из стены в середине платформы в час пик. Иногда, когда жилые туннели подходили близко к поверхности, пешеходы вязли в асфальте тротуаров, приобретавшем консистенцию жевательной резинки после длительного употребления. У Энны пробежал холодок по спине, когда она подумала о городских кладбищах, где содержимое могил было утилизировано добравшимися сюда компьютерами. Образ мертвецов, растворенных и затем использованных с неизвестной целью, приводил горожан в ужас. Псевдонаучные журналы печатали самые дикие теории, подливая масла в огонь. Тем не менее оставался вопрос: какое практическое применение мог найти компьютер человеческому материалу, мертвому или живому?

Некоторые считали, что органическое вещество перерабатывалось в пищу, которой придавался вполне съедобный вид бифштексов или отбивных для обитателей подземных жилищ.

Другие, не отступавшие перед самыми рискованными предположениями, допускали, что исходное вещество могло служить для создания новых организмов, так называемых «приспособленных» существ.

Надо сказать, эта теория основывалась на весьма правдоподобной гипотезе, согласно которой компьютеры достигли такого уровня развития, когда ни одно нормально устроенное человеческое существо не могло бы выжить достаточно продолжительное время без необратимой физиологической деградации. Жители подземелий, подвергнутые невыносимым условиям существования, гибли десятками, если не сотнями. Но поскольку подземное жилье теряло смысл без обитателей, компьютеры принялись заселять их гибридными созданиями, приспособленными к новым условиям и, соответственно, больше напоминавшими не человека, а чудовище.

Воображение обывателя рисовало под ногами кошмарный мир, наполненный бессмысленными существами, лишенными какого-либо сходства с человеком, или искусственно оживленными трупами, живущими жуткой механической жизнью и деформированными настолько, насколько это было нужно, чтобы они вписались в кошмарную среду обитания. С каким чувством можно было бы сейчас перелистать старинные научно-фантастические журналы, заполненные отвратительными пришельцами из космоса…

Волна паники поднялась настолько высоко, что власти были вынуждены прибегнуть к цензуре. Однако трудно отрицать, оставаясь в рамках здравого смысла, существование проблемы, весьма нечетко определенной, но вызывавшей тревогу среди широких слоев населения. Разумеется, армия предложила свой вариант решения на основе патологического пристрастия к оружию. К радости Энны, штопорные бомбы и глубинные торпеды не дали нужного эффекта, так как компьютеры без ущерба для себя поглощали энергию взрывов. Эта энергия только увеличивала их жизнеспособность…

Энна знала, что ее возможности борьбы с компьютерами были довольно ограниченными. Можно спуститься вниз и продвигаться вперед по длинной цепи квартир до проходческого щита. Попытаться обезвредить ответственные за повторную переработку чувствительные окончания, пронизывавшие всю структуру туннелей подобно ответвлениям нервной системы человека… Но ни разу ей не удалось добраться до главного процессора, великолепно защищенного и тщательно замаскированного. Самое большее, чего ей удавалось достичь - это обратить вспять процесс рециклирования, заставить компьютер восстановить разрушенное и разрушить то, что было создано до ее вмешательства.

Впрочем, такие случаи были довольно редкими. Обычно нужно просто учитывать защитную реакцию электронного мозга и быть настороже, чтобы не оказаться переработанным в одно мгновение, когда не успеваешь сделать хотя бы шаг в сторону.

Энна встрепенулась. Холодное стекло создавало впечатление потери чувствительности кожи лба. Она оставалась еще несколько мгновений неподвижной, наслаждаясь контрастом между прохладой от стекла и жжением на затылке от пореза.

Часов в шесть вечера, когда Джордж вышел из дома, заметно побагровевшее солнце приближалось к горизонту, обещая скорое наступление осенней ночи. Эми жила на окраине города, на большом пустынном плато, обрывавшемся отвесным уступом к морю. С тех пор как коттедж вышвырнул ее на улицу, навсегда поглотив двух мальчиков, жильем ей служил старый двухэтажный автобус.