Мария Галина: Дагор

Отец Игнасио! Отец Игнасио! Вытаращенные глаза чернокожего мальчишки блестели в темноте. Пляшущий свет факелов отражался в них. - Там белый господин, отец Игнасио. Больной белый господин! Пламя факелов металось над бледным пятном на черной земле. - Очень больной! - подтвердил черный санитар, сидя на корточках на изрядном расстоянии от распростертого на земле тела и печально качая головой.

- Переложите его на носилки и отнесите в больницу, - велел отец Игнасио.

Санитар подскочил, словно попрыгунчик. Теперь он возвышался над отцом Игнасио чуть ли не на голову; все они тут были высокие…

- Нет, нельзя! Его нельзя трогать! Плохо для всех! Нельзя!

- Тебе нечего бояться, Джереми, - терпеливо сказал отец Игнасио, - я сделал тебе чудодейственные уколы. Ты не заболеешь желтой лихорадкой.

- Это не лихорадка, господин! Это другое… страшное…

- С Божьей помощью, - твердо сказал отец Игнасио, - мы справимся. Положите носилки рядом с ним и отойдите, - велел он санитару. - Сестра Мэри!

Она уже стояла за его спиной, свет факелов играл на белой косынке, окрашивая розовым чуть впалые щеки. Дитя приюта, сирота, для которой служба вот в такой миссии на краю света - предел мечтаний.

Он перевернул пришельца, поскольку тот упал, как шел, лицом вперед. Пальцы скребли жирную землю, словно он все еще пытался ползти. Несмотря на то, что на лице у него подсыхала бурая грязь, пришелец был, несомненно, белый.

- Раз, два, взяли!

Сестра Мэри ловко подхватила пришельца за ноги, и они перекатили его на носилки.

- Теперь-то можете подойти, Джереми? Но тот продолжал отчаянно трясти головой.

- Нет-нет, сэр… Нельзя!

- Кто-нибудь!

Он огляделся. Туземцы стояли кучкой, возбужденно переговариваясь. Пламя факелов в их руках прыгало, чертя в смоляном воздухе огненные дуги.

- Сестра Мэри!

Больной застонал, глазные яблоки двигались под сомкнутыми веками.

Госпиталь располагался рядом с часовней и был просто бревенчатым бараком, крытым пальмовыми листьями. Острый запах антисептика ударил в ноздри.

- Сюда!

Черный санитар с фонарем шествовал за ними, держась на изрядном расстоянии.

Суконная куртка незнакомца была наглухо застегнута. Отец Игнасио наклонился и расстегнул медную пуговицу у ворота.

- Нет, господин!

- Хватит, Джереми. Стой спокойно.

Фонарь плясал в руках у санитара, и оттого казалось, что ткань на груди незнакомца шевелится.

- Дагор, господин! Это дагор!

- Перестань, - с укором сказал отец Игнасио, - это всего лишь легенда.

Пуговицы никак не хотели расстегиваться, и он взял ножницы с цинкового подноса на тумбочке. Отец Игнасио подхватил ткань у ворота и решительно щелкнул ножницами.

Мэри отчаянно завизжала.

Во дворе, стоя у дощатого стола, отец Игнасио слил кипяток и разложил инструменты на лотке. Луч солнца отскочил от скальпеля и прыгнул ему в глаза. Отец Игнасио зажмурился.

Мэри привычно скатывала бинты. Лишь на мгновение ее тонкие пальцы с коротко остриженными ногтями дрогнули.

- Это не опасно? - робко спросила она.

- Не знаю, - сказал отец Игнасио, - это демон, без сомнения. Но, похоже, святой водой тут не обойтись.

Он вздохнул.

- К тому же… это вредит пациенту, сестра Мэри. Вы только поглядите, как он истощен.

Отец Игнасио решительно подхватил лоток, шагнул в палату - и резко остановился.

Не считая ночного пришельца да старика-туземца на койке у окна, который притащился сюда умирать в покое и относительной сытости, госпиталь был пуст.

Ни старухи с лейшманиозом, ни охотника, чье предплечье порвал леопард, ни крестьянина со сломанной ногой, ни мальчишки с острым приступом малярии…

Они ушли тайно: те, кто еще мог ходить, унесли остальных.

А ведь сколько времени он потратил на то, чтобы убедить их лечиться здесь, а не у своих шаманов! И когда они наконец-то поверили…

- Джереми, - он высунул голову за малярийный полог. Молчание.

Теперь только он осознал, что непривычная тишина царит по всей миссии.

Слуги ушли. Все. Даже мальчишка-повар.

Пришелец по-прежнему лежал на койке, укрытый до подбородка простыней, поверх которой вытянуты исхудалые руки. Простыня слегка топорщилась на груди.

Глаза были закрыты.

- Ладно, - сквозь зубы сказал отец Игнасио. - Что ж поделаешь…

«Надо выполнять свой долг, - подумал он, - надо во что бы то ни стало выполнять свой долг».

- Мэри? - спросил он, не оборачиваясь.

- Я здесь, отец Игнасио, - шепотом ответили за спиной.