Дмитрий Колодан - Отрицательные крабы

- Бандероль? - переспросил Людвиг, подавая жене фрукты.

Он достал пачку глянцевых журналов по цветоводству, благоустройству сада, икебане и акварельной живописи: Венди серьезно подходила к своим увлечениям. Среди прессы Людвиг откопал небольшую коробку.

Посылка была обернута плотной коричневой бумагой, испещренной почтовыми штемпелями и рыжими марками. Людвиг содрал обертку, заранее зная, что под ней скрывается.

Благородный красный цвет вспыхнул ярче огонька рыбы-удильщика. Это был коллекционный вагон игрушечной железной дороги, точная копия того, на котором легендарный цирк Барсума колесил по миру. «Долоко» выпустила тираж в двести штук, из которых полторы сотни даже не поступили в продажу, разошлись среди влиятельных коллекционеров. Писали про одного султана, который заполучил аж четырнадцать вагонов - Людвиг никогда не понимал такой жадности. То, что удалось достать хотя бы один, было несомненной удачей.

Конечно, вагон влетел в порядочную сумму: теперь на год можно забыть об обновлении подвижного состава. Но оно того стоило - вагон был само совершенство. Детализация завораживала: пружины, доски обшивки, стекла и ручки на окнах, даже миниатюрные потеки краски! Поднеся вагон к глазам, Людвиг разглядел крошечные гайки на колесах. Завинчивали их под микроскопом. Про гайки Людвиг прочитал в рекламном проспекте, сам бы он до такого не додумался. На боках вагона пышным желтым шрифтом пылала надпись: «Невероятный цирк Барсума». Все нарисовано вручную - произведение искусства не терпело декалькирования.

- Красивый, - сказала Венди, заглядывая из-за спины.

- В этом вагоне возили настоящую русалку с Фиджи, - согласился Людвиг. - А еще белого слона…

- Альбиноса? Людвиг усмехнулся.

- Не совсем. Барсум покрасил того, который оказался под рукой.

- Интересный подход к поговоркам, - признала Венди. - А это не пассажирский вагон? Вот окошечки…

- Ну… слону выделили отдельное купе, - сказал Людвиг.

- Надо же, - Венди покачала головой.

Даника, заметив игрушку, вскрикнула, попыталась встать, протягивая руку. К досаде девчушки, страховочные ремни удержали ее на месте. Дочь завертелась в тщетной попытке выбраться из плена.

- Тебе еще рано, - строго сказал Людвиг, пряча вагон за спину. В глазах дочери мелькнуло недоумение. Людвиг поспешил пояснить:

- Там много мелких деталей…

- Это папина игрушка, - сказала Венди. - Тебе не понравится.

В грозном взгляде Даники явственно читалось: «Позвольте мне самой судить!». Выгнувшись, словно Прометей на скале, дочь протестующее взвизгнула.

- Не похоже, что она тебе поверила, - сказал Людвиг.

- Естественно, - развела руками Венди. - Сама не убедится - не успокоится. Сходи лучше проверь, как он работает. А мы займемся обедом…

Венди была права. Как-то Людвиг прочел в «National Geographic» большую статью о белых носорогах. Животные эти обладали фантастическим упорством и шли к намеченной цели, не считаясь с препятствиями, не важно - лев то, баобаб или незадачливый охотник. А годовалый ребенок даст фору любому носорогу. Даника уверенно подбиралась к границе, за которой начинались крики и слезы. Людвиг попятился к двери.

- Кстати, а что на обед? - спросил Людвиг, вспомнив о цветной капусте. - Если тушеные овощи, то я не голоден. Я перекусил, пока ты ездила…

Венди улыбнулась.

- Рыба под грибным соусом. Иди, я позову.

Лаборатория представляла собой деревянный сарай, прилепившийся к задней стене дома. От старости здание покосилось, а широкие доски приобрели цвет сухого асфальта, который, по слухам, притягивает пауков и призраков. Ни тех, ни других пока не наблюдалось, но Людвиг допускал, что рано или поздно они появятся. Быть может, когда прохудится жестяная крыша и тучи с океана начнут заливать сарай осенними дождями. Давно подмечено - привидениям нужна сырость; паукам, наверное, тоже. Но пока можно было спокойно заниматься исследованиями, не отвлекаясь на таинственные шорохи, звон цепей и замогильные крики.

Венди называла лабораторию «детской», хотя Людвиг предпочитал более весомые слова. Впрочем, жена Резерфорда точно так же называла кабинет великого ученого.

В сарае Людвиг создал настоящую железнодорожную страну. Она раскинулась на трех соединенных столах, покрытых газоном из крашеного мха. Посередине возвышалась гора из папье-маше с тремя туннелями, вокруг извивались две речки из эпоксидной смолы. Общее число железнодорожных мостов - девять. Рельсы оплетали столы хитроумной паутиной, столь сложной и плотной, что кое-где между колеями невозможно было поставить и игрушечного деревца. Но три станции обслуживались всего двумя составами. У Людвига были «Юнион-Пацифик», модель 1903 года, и новенький СТ-2000. Разница почти в сто лет ничуть не смущала: поезда все равно ездили с одинаковой скоростью, а для опытов это было самое главное.