Что? Кто сказал, что три секунды закончились?..
Сундучок заволакивается туманом. Отчаянным рывком я пробиваю доски, не веря, что могу…
Туман. Белый туман скрывает весь мир…
…А потом подул сильный ветер. Такой, что пришлось согнуться, будто перед троном великого владыки.
И передо мной во всей красе предстал Новый Год.
К двенадцатой ступеньке
Пришел старик седой,
На первую ступеньку
Встал парень молодой…
Я не могу описать его. Думаю, если бы мне оставалось до полуночи не три, а десять секунд или одна-единственная, он бы выглядел как-то иначе. Может быть, вишней в кадушке, обмотанной сверкающей мишурой. Может быть, заброшенным особняком, украшенным веточками омелы, по которой пляшут огни Святого Эльма. Может быть, скрюченной сосенкой, посреди заснеженной поляны. А так… не приходит на ум ничего определённого.
Помню лишь впечатления, смутные образы, словно стою в темноте и смотрю на ёлку. Высоченную. Какие выставляют в местах народных гуляний. Мигают гирлянды, позволяя цветным огонькам перебегать с места на место. А на верхушке пылает, наливаясь мощью, звезда. Только не кремлёвский рубин, а кусочек льда. Ощущение такое, будто ёлка близко-близко. И вся украшена блестящими игрушками. И ты знаешь точно, что можно стянуть пару-тройку самых красивых, и никто не заметит.
Одуряющий запах хвои заставил глаза слезиться. И я забыл про ёлку. Теперь был только голос. Властный, не терпящий ни малейших возражений. Но тембр звучал настолько притягательно, что я готов был стоять в темноте и часами слушать этот голос. Только бы он звучал, и слова мягко ласкали бы уши. Камень и шёлк, слитые воедино в чём-то, не имеющем аналогов в оставленном до полуночи мире.
— Не забыл условия нашего поединка?
— Нет, конечно же, нет, — ответил я.
— И всё же почту за честь напомнить ещё раз. Время остановилось за три секунды до полуночи, значит, тебе придётся сражаться три раза. Я предстану перед тобой в трёх обличьях. Если во всех поединках победа останется за тобой, то ты выиграл. Если проиграешь хоть один, то плачь — не плачь, а за полночь тебе не шагнуть. Ты знаешь, на что шёл.
Я не мог объяснить его ледяной вежливости. Сейчас время динамичное, не принято его тратить на всяческие изыски и реверансы. Впрочем, смешно рассуждать о времени, которого осталось лишь три секунды.
Затишье перед боем затягивалось. Странно, сейчас нам предстояло решать, кто станет Новым Годом, а кого навечно спишут со счетов. Тем не менее, его лицо излучало искреннее участие. Может, он знал, что у меня не было шансов. Может, ему было просто меня жаль.
Я не собирался отступать! Если отбросить горделивые позывы, я понимал, что отступать некуда. Что три секунды — это даже не призрак жизни, не отблеск, а так… Вдох и выдох. Стало жарко. Руки вспотели от волнения. Поэтому я покрепче сжал зелёную пластмассовую рукоятку невесть откуда объявившегося кинжала.
— Хочешь примерить латы? — приветливо спросил он.
А почему бы и нет? Я кивнул. Сейчас могла пригодиться любая защита. Он щёлкнул пальцами. Появился старый, но ещё крепкий человечек со взбитой седой шевелюрой. Не Дед Мороз и не Зимний Снайпер. Наверное, просто слуга. Он приволок груду сверкающего металла и разжал руки. Железо с бряцаньем рассыпалось у моих ног. Из этой кучи я с трудом вытащил тяжеленные штаны. Вытащил и обвёл неприятельский стан печальным взглядом. Я не имел ни малейшего представления, как надевать эту штукенцию.
— Затруднения? — хмыкнул враг.
На идиотские вопросы отвечать не хочется. Впрочем, тут всё было ясно и без ответов. Дабы не затягивать смешную ситуацию, они поступили исключительно просто: подошли, вдвоём приподняли меня и точнёхонько опустили внутрь конструкции из клёпаного металла.
Штаны оказались великоватыми. Посторонний зритель мог бы подумать, что на меня натянули бачок от унитаза. Но я решил не ворчать, отважно сделал три шага, после чего почувствовал, что дальше идти мне уже не под силу. Пришлось перевести дух, утереть вспотевший лоб и молча указать на штаны.
Видя мои мучения, он всё понял без слов. Подошёл, ухватил за железный обод в районе поясницы и вытряхнул меня на груду тряпья. Сражаться, определённо, придётся без лат.
— Может, там чего выберешь? — спросил он с неподдельным участием.
Я не стал отказываться от предложения и подцепил тёмную тряпку. Ей оказались заношенные джинсы „Wrangler“. Подцепил другую, обернувшуюся донельзя истёртой рубахой неопределённой масти. В это рваньё переодеваться мне тем более не хотелось. Я не представлял, как оно может меня защитить.
Читать дальше